Айрис Мердок - Бегство от волшебника

Анетта вся ушла в созерцание пробегавшего за окошком пространства. Дом, собака, мужчина на мотоцикле, женщина в поле, горы вдалеке. Она глядела на все это как зачарованная, раскрыв рот, распахнув глаза. Это были чудеснейшие живые картины.

— Ой погляди, погляди! — то и дело обращалась она к Марсии. — Коровы! Рыжие, прямо красные! Смотри, ворона ей на спину села… А вон какая маленькая собачка, лает на поезд! А вон дом, посмотри, как у нас в Вевэ! Смотри, Марсия! А какая красивая аллея! Ну вот, исчезла.

И пока Анетта смотрела на мир, Марсия — на Анетту, а Эндрю не спускал глаз с Марсии. Потом поезд остановился на крохотном полустанке, и вокруг стало очень тихо. Анетта прекратила тараторить. Открыла окно. Солнечная тишина пахла пылью, полнилась пением цикад. И Анетта поняла, что она на юге.

Поезд снова, очень медленно, начал двигаться. Полустанок растворился вдали… потом ряд пиний… и открылась глубокая долина. По ней, искрясь под солнцем, текла река, а за рекой тянулся нескончаемый ряд арок.

— Эндрю, смотри! — воскликнула Анетта. — Что это, вон там?

— Римский акведук, — ответил Эндрю.

— А куда он ведет? — спросила Анетта.

Эндрю начал объяснять. Но Анетта уже не слушала. Скоро, скоро она увидит Николаса. О, сколько же ему надо будет всего рассказать!

Шел дождь. Питер Сейуард стоял у окна и смотрел, как струи ударяют в крону раскидистого, занимающего собой почти все пространство между стенами, платана, как дождевая вода сбегает по листьям и ветвям и падает вниз, образуя на оголенной земле широчайшую лужу. Отяжелевшая от влаги масса листьев колыхалась под резкими порывами ветра. Наблюдая этот водопад, Питер тихо насвистывал, подражая какой-то птице. Потом отвернулся от окна в темноту комнаты, наполненную, как всегда, глубочайшим молчанием, в котором можно было расслышать тихое дыхание книг. Питер стоял долго, вглядываясь в то, что его окружало, будто сквозь туман.

За входной дверью что-то застучало, зашелестело. Питер очнулся. Дверь широко распахнулась, и в свете, струящемся из коридора, он увидел Розу в одежде, потемневшей от дождя. Она зашла в комнату, и опять стало темно. Не глядя на него, Роза пробормотала: «Слава Богу!» и начала стряхивать с себя воду.

— Не надо так делать, Роза, — сказал Питер, — книги намокнут.

— К черту книги! — ответила Роза, стащила с себя пальто и бросила на пол. Питер поднял пальто и аккуратно развесил на спинке стула. Роза села на стол и начала вытаскивать шпильки из мокрых волос. Утяжеленная дождем, темная волна упала ей на плечи.

— Да ты же до нитки промокла, бедняжка! — сочувственно проговорил Питер. — Сейчас открою заслонку. — Он дернул за две железные дверцы, и яркий свет проник в комнату, отразившись в полированной плоскости стола, оживив цвета сотни книг.

— Иди поближе, — позвал Питер. Но Роза, словно не расслышав, продолжала задумчиво расправлять пальцами пряди, и капли стекали с ее одежды и падали на пол.

Питер в растерянности стоял возле нее.

— Я так рад, что ты пришла, — произнес он. — Я сейчас на дождь смотрел, — продолжил он, и ему показалось, что прозвучало уж слишком похоже на жалобу; поэтому он добавил: — Дождь такой красивый.

— Странно, — заметила Роза. — Я решила почему-то, что ты умер.

— Действительно странно, — отозвался Питер. — Нет, я, как ты видишь, жив.

— Не знаю почему, — вновь заговорила Роза, — но в поезде мне вдруг стало совершенно ясно, что ты умер. Это было, как в видении. Я представила себя на пороге твоего дома. Дверь заперта, я звоню; мисс Глэшн открывает и говорит тихо так: «Нет больше нашего Питера». Потом ведет меня в твою комнату, и я понимаю, что все здесь превратилось в бессмысленный хаос вещей, которые кто-то посторонний потом рассортирует и вынесет.

— Видишь, все не так, — сказал Питер. — Хочешь сигарету? — Он всегда хранил в столе сигареты на случай, если придет Роза.

— Не хочу, — ответила она. — Эти сигареты пролежали там целый век. — И она придвинулась к огню.

— А где ты была? — спросил Питер.

— Ездила в Италию… повидать Мишу. Но все напрасно. — Тон, которым это было произнесено, запрещал дальнейшие расспросы.

— Ты… заезжала в Кампден? — поинтересовался Питер.

— Нет. С вокзала прямо сюда. Как там Хантер, ты случайно не знаешь? — Она выжала воду с кончиков волос и теперь вытирала щеки платком. Лицо у нее покраснело от печного жара.

— О, какой же я недотепа! — опомнился Питер и протянул ей полотенце. — А Хантер совершенно выздоровел. Мисс Фой мне рассказывала.