Айрис Мердок - Бегство от волшебника

— Да вы сумасшедший! — прокричала Роза. — Я вам не верю. И в любом случае то, что вы показали, не имеет значения, совсем не имеет значения. Не могу понять, почему вы считаете, что людям недоступна правда? — Она закрыла лицо руками, но чувствовала на себе острый взгляд Кальвина, будто лезвие проникающий в нее, ищущий слабое место. — И это все, что вы собирались сказать? — спросила она. Голос у нее начинал дрожать.

— О, нет! — ответил Кальвин. Спокойствие возвращалось к нему. Теперь он стал похож на элегантного, предупредительного ведущего какой-то по-прежнему сложной игры. — О, нет! Это была всего лишь увертюра, цель которой — погрузить вас в нужное, так сказать, настроение. Хорошо, согласимся, что прежнее не имеет значения. Ведь в мою задачу, дорогая моя мисс Кип, входит просто довести до вашего сведения несколько небольших фактов. Затевать дискуссию, в чем-то убеждать — к этому я вовсе не расположен. Итак, теперь, с вашего разрешения, перейдем к факту номер два.

Он извлек из кармана пальто экземпляр «Ивнинг ньюс», аккуратно развернул его и положил на стол перед Розой. На первой странице была изложена история самоубийства Нины.

Роза пододвинула газету к себе. «Я не знала… об этом», — проговорила она.

Гибель Нины газета истолковывала в свете поднятого недавно вопроса о положении определенной категории иммигрантов, к числу которых, очевидно, принадлежала погибшая.

— Весьма печально, не так ли? — произнес Кальвин.

Отчасти ради самой себя Розе именно сейчас нужно было увидеть его лицо. Но напрасно она подняла глаза: слезы застилали все.

— Но… власти ей бы ничего не сделали? — сумела она выговорить сквозь слезы, но достаточно ясно.

— В том-то и суть трагедии, — сказал Кальвин. — Конечно, ничего бы ей не сделали. В конце концов, это же Англия. Вспомните королеву из «Алисы». Головы-то у всех остались целы. Напишут в «Таймc», в парламент. Никто из иммигрантов не будет выслан. Ну, один-два, чувствующие за собой какую-то вину, возможно, и скроются, но у остальных не будет никаких неприятностей. И у Нины все обошлось бы, просто предложили бы оформить ряд новых документов. И кто-то должен был ей все это объяснить.

— Но кто знал, что она пойдет на такое… — утирая слезы тыльной стороной ладони, откликнулась Роза.

— Она жила в таком одиночестве, — заметил Кальвин, — в ужаснейшем, и в любом случае была близка к отчаянию. — Говоря это, он наклонялся к ней и произносил слова ясно и отчетливо. — Кто-то должен был объяснить положение дел, кто-то, понимающий ситуацию. А так вот, всеми заброшенная, она и решилась…

— Хватит! — крикнула Роза. — Вы своего добились! — Она встала и вышла на террасу. Теплота утра тут же приняла ее в свои золотые объятия. Но это прикосновение не обрадовало ее, как не может обрадовать вкус еды после смерти. Какое-то время она стояла неподвижно. Кальвин подошел и остановился у нее за спиной. От этой близости она поежилась и отошла подальше.

— Почему Миша не убил вас много лет назад? — спросила Роза.

— Миша убил меня… много лет назад, — тихо отозвался Кальвин.

Роза прижалась к каменным поручням и с удивлением обнаружила, что бескрайнее сияющее море никуда не делось, лишь стало чуть синее от наполнявшегося синевой утреннего неба. Она посмотрела туда, где был пляж.

— Вы видите его? — вполголоса спросил Кальвин.

— Нет, — ответила Роза.

— Возьмите это, — произнес Кальвин, и в руках у него оказался бинокль. Поглядев в окуляр, он навел резкость и протянул бинокль Розе. — Там! — указал Кальвин. — Сидит совершенно неподвижно, поэтому его трудно заметить.

Роза поднесла бинокль к глазам. В поле зрения, совсем близко, появился участок пляжа. Ослепительно белый песок, маленькие волны ласково лижут берег. Роза медленно перемещала бинокль и вдруг увидела Мишу. Он сидел на песке, босой, подвернув штанины до колен, прижав подошву к подошве, словно ладони соединенных в молитве рук. Миша смотрел в сторону горизонта. Вид его так ее потряс, что пришлось даже опустить бинокль. Когда она вновь отыскала его, он уже стоял, окунув ступни в воду. Потом наклонился, поднял что-то, кажется, это была морская звезда, рассмотрел и забросил далеко в море. Повернулся — и взгляд его встретился с взглядом Розы. Она вздрогнула и вернула бинокль Кальвину. Нет никаких сомнений: Миша способен заглянуть ей прямо в лицо, прямо в душу. «А может, он все знает? может, это все им задумано?» — на миг, всего лишь на миг промелькнуло в ее мозгу.