Мортен Браск - Девочка и мальчик

Я выхожу из аукционной конторы в обеденное время. Отправляюсь в одно из кафе на Конгенс Нюторв и сажусь за столик на улице. Солнце теперь поднимается невысоко. Еще несколько дней, и на террасе уже не посидишь. Я прошу официанта принести лосося и бокал белого вина. Закидываю ногу на ногу. По тротуару мимо меня проходят люди. Официант возвращается с бокалом. Вино легкое, у него почти цветочное послевкусие.

В последний день накануне отъезда я хожу по квартире и собираю оставшиеся вещи в коробки. Коробки я составляю в квадратную башню посреди гостиной, оставляя проход грузчикам, которым предстоит выносить мебель. Квартира меняет свою акустику, пространство становится гулким, лишившись улавливавших звуки ковров, книг, картин.

Я упаковал все, кроме компьютера, он стоит на письменном столе с включенным монитором. Я никак не мог решить, оставить его себе или избавиться от него. Сажусь за стол и просматриваю почту за последние дни. В основном пришла всякая реклама, новости, несколько писем от друзей, интересующихся, как у меня дела, мама желает мне хорошей дороги и просит, чтобы я написал откуда-нибудь, как проходит мое путешествие. Обычно я сохраняю такие письма в папке с личной перепиской, но на этот раз удаляю их одно за другим. Удаляю вообще все письма в папке «входящие», прочитанные и не прочитанные. После этого стираю всю информацию в папках, где я годами хранил переписку, все, что приходило по работе и от близких людей. Я не ограничиваюсь этим, удаляю все файлы с документами, дневниковыми записями, свои письма друзьям, сотни фотографий, накопившихся на жестком диске. Не оставляю ничего. Потом проверяю, чтобы все это было уже не восстановить. На компьютере больше нет ничего, связанного со мной. Я кидаю его в одну из коробок, сажусь на пол и жду грузчиков.

Николо заглядывает ко мне как раз в тот момент, когда они выносят из квартиры мебель. Трюмо, полки, кровать, старые шкафы. Кряхтят, спускаясь по лестнице. Дотащив один предмет мебели до фургона, они возвращаются за следующим, взваливают его на себя и выносят из быстро пустеющей квартиры. Без вещей гостиная как-то сжалась, стены как будто придвинулись к ее центру.

– Ага, у тебя тут все полным ходом, – говорит Николо.

– Да.

– Помощь нужна?

– Да нет, чем тут поможешь. Вещи я все упаковал.

Он постукивает костяшками пальцев по сложенным штабелями коробкам.

– И это что, все твои вещи?

– Нет. В чуланчике под крышей осталось кое-какое барахло на выброс.

– Может, помочь тебе отнести его вниз?

– Да не надо, там особенно и носить нечего.

Он приподнимает одну из коробок, прикидывая ее вес.

– Тебе не жалко насовсем распрощаться со всеми этими вещами?

– Нет. Я рад от них избавиться.

– Не боишься, что будешь потом жалеть?

– С какой стати о них жалеть?

– Не знаю, у тебя же ничего не будет, когда ты вернешься.

– Ну и что?

Он пожимает плечами, идет на кухню, выдвигает один из пустых ящиков, задвигает обратно, открывает дверцу холодильника.

– Да, кстати, Нико, я хочу заплатить аренду за месяцы, которые ты потеряешь, пока будешь искать нового жильца.

Он заглядывает в вытяжку.

– Мы уже нашли съемщика.

– Быстро.

– Да, один из поваров. Он живет в Эмдрупе и был просто счастлив, что подвернулась такая возможность.

– Я рад. У меня были угрызения совести из-за того, что я отказался от квартиры, не дождавшись, пока вы кого-нибудь найдете.

Николо возвращается в гостиную.

– Надо будет тут покрасить стены, – говорит он.

– Я переведу тебе деньги на счет.

– Не надо, он сам покрасит.

Николо кивает на то место, где висела гравюра.

– Что ты сделал с Максом Эрнстом?

– Отвез аукционщикам.

– Отцу не говорил?

– Сказал.

– И что он?

– Сказал, что не понимает меня. Спросил, не проще ли было занять денег.

– И правда, почему ты не занял?

– Я подумал, что лучше будет от нее избавиться.

– И сколько они за нее дают?

– Мне хватит на жизнь на какое-то время.

Он смотрит на белый прямоугольник стены, еще недавно закрытый гравюрой.

– Когда думаешь вернуться?

– Не знаю.

– Весь путь хочешь проделать на мотоцикле?

– Как получится. Думаю, в какой-то момент его придется продать.

– Ты уже решил, где будешь его продавать?

– Пока не знаю. Продам, когда доберусь до мест, где на нем будет не проехать.

– Навряд ли ты там много за него выручишь.

– Да, навряд ли. Но это не важно.

Грузчики делают очередной заход. Выносят из спальни кровать, выполняя с ней сложные маневры сперва в прихожей, а потом на лестнице. Спустившись на несколько ступеней, они наталкиваются на владельца антикварной лавки. Он им выговаривает за неаккуратность, один из шкафов поцарапали. Потом поднимается к нам, у него седина в волосах, замусоленные стекла очков, он стучит у входа в квартиру, хотя дверь открыта настежь.