Айрис Мердок - Колокол

Пока Пол долгими часами просиживал в Куртолде или Британском музее, она изнывала от избытка свободного времени. Дора попыталась было держать квартиру в образцовой чистоте, да не посмела сдвинуть с места ни одной вещицы. Потом начала разводить долгие приготовления к званым обедам для друзей Пола — еду в таких случаях Пол обычно готовил сам. Все это ее радовало, но ощущения, будто это именно то, чего бы ей хотелось, не появлялось. Горделивая уверенность, которую поначалу вскормила в ней любовь Пола, мало-помалу улетучивалась. И в душу закрадывалось подозрение: Пол, столь настоятельно требовавший, чтобы она развивалась духовно, в какой-то мере подавляет ее. Он хотел научить ее всему сам, но ни времени, ни терпения у него на это не хватало. Она, всегда обожавшая модные журналы и любившая опробовать новые «аксессуары», теперь не знала, как ей следует одеваться. Цветастые юбки и сандалии уже не годились. В конце концов, раздраженная замечаниями Пола, она купила пару безликих дорогих туалетов «на выход», которые казались ей невыразимо унылыми, и на этом вовсе прекратила покупать одежду. Непросто было тратить деньги и на что-то другое — она была не уверена в своем вкусе. Пол, как она втайне догадывалась, считал ее в чем-то вульгарной.

Друзья Пола были ей симпатичны, но и они внушали страх. Все они были очень умны, много ее старше, имели умных жен, внушавших ей еще больший страх. К ней они относились покровительственно, с шутливой снисходительностью. Кое-кто из них, как выяснилось, держал ее за бывшую балерину, и это, по Дориному мнению, кое-что значило. Их с Полом часто приглашали в гости, но она ни с кем так и не подружилась. Один скрипач, правда, проявил к ней интерес и принялся расспрашивать о ее детстве, Дора было обрадовалась, но Пол приревновал, начал злиться, и потом среди гостей она скрипача уже никогда не видела. Перед свадьбой Пол предупреждал Дору о том, что они, по всей вероятности, будут ссориться, но добавил, что для искренне любящих такие перепалки — одна из забав супружеской жизни. Ссоры, а они начались довольно скоро, Доре никакого удовольствия не доставляли. После них она чувствовала себя униженной и опустошенной.

Дора начала чаще встречаться со старыми друзьями, особенно с Салли, та была помоложе Доры и продолжала учиться в Слейде. Она начала чувствовать — и чувство это было наполовину виноватое, наполовину вызывающее, — что она еще очень молода. Прежде ей льстило, когда студенты, обращаясь к Полу, говорили ему «сэр», теперь это ее огорчало. Салли позвала ее как-то раз на танцы в колледж. К танцам Пол испытывал стойкое отвращение. После безуспешных уговоров Дора уехала одна и вернулась часов в шесть утра — пунктуальной она не была от природы. Пол устроил ей сцену, поразившую ее своим неистовством. С этого-то момента она и начала бояться Пола. Правда, она его ни в коей мере не осуждала. Тут в полном блеске проявилась ее неспособность ставить других на место. Пытаясь как-то себя выгородить, Дора выучилась льстить Полу или просто молча противостоять ему. И хотя самосознание в ней еще не заговорило, общение с этой устрашающей личностью все чаще напоминало ей, что она существует сама по себе.

Пол настаивал, чтобы у них были дети или по крайней мере один ребенок, и настаивал в твердой и собственнической манере — как всегда, стоял на своем, когда дело касалось чего-то, что он допускал в свою жизнь. Семейные чувства в нем были сильны, сказывалась тоска по прошлому, по чопорности и церемонности семейных отношений. Он мечтал о сыне, маленьком Поле, которого мог бы наставлять и с которым когда-нибудь смог бы разговаривать как с равным, а то и как с соперником. Дора же леденела при одной только мысли о детях. К их появлению она была не готова, но и мер предосторожности никаких не принимала, что было типичным образчиком того ступора, в который она впадала, когда дело касалось Пола. Будь она способна к беспристрастной оценке своей ситуации, она бы поняла — ребенок даст ей независимое положение в окружении Пола, а этого ей так недоставало. В ее власти было превратиться в уважаемую и внушительную мать семейства, с мнением которой вынужден был бы считаться даже Пол. Жена-ребенок, она раздражала его своей жизнерадостностью, из-за которой он, впрочем, на ней и женился; материнство же, вне всяких сомнений, придало бы ей значительность, не зависящую от ее личности, значительность, корнями уходящую в века. Но эти достоинства были Доре не по душе, да и сознательно связывать себя было противно ее натуре. Хоть она и всецело находилась во власти Пола, ее никогда не оставляло ощущение, что она, как безответный, юркий зверек, всегда может улизнуть куда-нибудь. Перспективу же лишиться этой звериной юркости, разделившись на два существа, Дора не смогла бы вынести. Ей и не пришлось ее выносить. И хотя, к великому огорчению Пола и его друзей, она и щеголяла привязавшимся со студенческих лет выражением «для любви чего не вынесешь», на самом-то деле она бы с подобной ситуацией не справилась.

Читать дальше