Сборник Сборник - Диско 2000 (сборник)

Я приготовился к боли. Сколько раз, вдохнув что-нибудь, я чувствовал, что мне пробили нос из огнемета. Но этот продукт прошел спокойно.

— Эвкалиптовые компоненты.

— Звучит здорово.

— Таа, наркоцики цебе полезны.

Я смотрел, как Тревор разбирается со своей дорогой, окунув в нее выбившиеся из хвоста имбирного цвета волосы. Он закинул голову, резко вдохнул и улыбнулся. Я потянулся и сжал его руку, пока Франц расправлялся со своей дозой. Его длинные перепачканные в карандаше пальцы ответили мне точно таким же пожатием. Что бы ни случилось, он был рядом. И я знал, что он думает то же самое.

— Самый первый эффект этого наркоцика — невыносимая похоть, — заявил Франц.

Я взглянул на Трева. Его глаза были открыты, но сужались. не хотел ли Франц подбить нас на menage a trois? Раньше он ничего подобного не предпринимал — и, видимо, совершенно сознательно. А потом, черт подери, он же был в Амстердаме, где можно было найти материал помоложе и побойчей, чем мы.

— Так что, — продолжил Франц с улыбкой, видимо поняв наши мысли, — я вас цвай оставлю здесь ненадолго. Может быть попозже приведу еще кого-нибудь. Мне будет гораздо приятнее ложиться в постель, согретую двумя красивыми мальчиками!

Для пущего эффекта он поднял воротник своей кожаной куртки, прошагал к двери и с приветственным жестом покинул квартиру, не дав нам и слова вымолвить.

— А-а, — проговорил я с трудом, и тут меня накрыла айяхуаска. Белая и сияющая, как тот порошок: накрыла стремительной теплой волной. Белая-пребелая, такая белая, возможно, с цветными отблесками там и сям, но не возможно разобрать, очень уж все было быстро, белым-бело, и ослепляло мозг. На своих губах я почувствовал что-то теплое и влажное, я понял, что это были губы Тревора, и еще я понял, что Франц был прав.

Мы не согрели для него постель, потому что до этого просто не дошло: мы трахались перед огромным окном с видом на дикое неоновое сияние. У себя во рту я ощущал каждую пору его члена: чувствовал пульсацию спермы на языке, извергающейся сладко-соленым потоком.

А потом Тревор трахал меня, он был внутри, наши глаза были плотно закрыты, и вдруг время стало обтекать нас, и мы оказались перед телевизором. Это была скругленная модель пятидесятых годов, Джетсон ТиВи, а на экране был Уильям Берроуз.

— Yage, — простонал он. — Айяхуаска. Блаженство. Нектар души. — Берроуз выглядел худее и печальнее, чем когда-либо при жизни. — Усиливает телепатическую активность. Колумбийский ученый синтезировал на основе иейджа вещество под названием «телепатин». Согласно легенде, Отец-солнце оплодотворил женщину, проникнув в нее через зрачок и зародыш превратился в иейдж, наркотическое растение, еще пребывая во чреве. Иейдж-бог семени, секса, остающийся при этом зародышем. Иейдж может быть последней дозой.

— Последняя строчка была из «Джанки», — сказал Тревор, после чего Билл испарился вместе с игрушечным телевизором, и мы очутились на мягком ковре перед окном, наши тела сплелись, синхронно пульсируя всеми нервами. Я обхватил его ягодицы и он еще глубже вошел в меня, мы кончили одновременно, и почувствовали это, ощутив каждую йоту, каждую клетку протекающего между нами напряжения, и это было так мощно, что, я думаю, мы потеряли сознание.

Нас разбудили раскаты грома. Мы чувствовали, как они отдаются вибрацией в наших костях. Небо над публичными домами расцвело мириадами разноцветных огней. Фейерверк. Полночь.

Мы стянули покрывало с кровати и, закутавшись в него, устроились перед окном, чтобы наблюдать шоу. Огни фейерверка — пурпурные, зеленые, золотые, огни цвета масленицы, вызывали во мне тоску по дому. Тревор посмотрел на меня, точнее в меня, в своей обычной манере, только на этот раз в его взгляде присутствовало нечто большее. На мгновение я почувствовал, обрывки ауры, смыкающиеся вокруг нас, соединяющие нас, серо-голубые, пронизанные электричеством.

— Огни цвета Масленицы.

Я улыбнулся и теснее прижался к нему.

НЕ больше, чем через полчаса вернулся Франц, один, но в хорошем настроении. Он опять приветствовал нас своим "Я рожден убиваать и любиить", чтобы не дай бог не забыли, но мы чувствовали себя достаточно свободно, чтобы высвободить наши липкие тела из покрывала и начать одеваться прямо перед ним. Он оказался добрей, чем мы ожидали.

— Ну как, видел самолеты, падающие с небес?

— Нет, только кассира, он не смог мне выбить "Доктора Пеппера", потому что его аппарат вышел из строя.

Меня в этой фразе удивило только одно: "Франц, ты пьешь Доктор Пеппер"?