Андрей Степанов - Бес искусства. Невероятная история одного арт-проекта

Услышав голоса, на крыльцо вышел хозяин. При виде гостей он всплеснул руками и расцеловался с Галей. Силыч оказался крепким высоким стариком, бодрым, загорелым и бородатым. Говорил он округло, вкусно и при этом иногда сильно окал, словно нарочно.

– Беда, значит? – удивлялся Силыч, пожимая руку новому знакомцу. – Откуда же у тебя прозвание такое? Много бед, что ли, в твоей жизни приключилось?

– Это от меня много бед приключилось, – хмуро ответил Мухин.

– Силыч, он к тебе лечиться приехал, – поспешила вмешаться Галя. – Шлюзы у него прорывает, агрессия прет. Очиститься ему надо.

– Да понял я, чего уж. Ну, заходьте в избу. Ты не стесняйся, Бедюша, чувствуй себя вольно, как на собственной персональной выставке. Только просьба у меня: вы пока не шумите, там человек спит.

– Подружка твоя? – улыбнулась Галя.

– Какая подружка! Мужчина.

Зашли внутрь. Никаких картин в жилище бывшего художника не наблюдалось, только в сенях висел график подкормки и прополки овощей на огороде – к сельскому хозяйству Силыч относится со всей серьезностью. Обстановка в комнате была обычная, деревенская: старый холодильник, такой же старый телевизор, стол, кресло и несколько стульев. В красном углу висела большая фотография президента Российской Федерации, а над железной кроватью – коврик с оленями.

А под оленями действительно спал, завернувшись в одеяло, какой-то мужчина.

– Кто это? – вполголоса спросила Галя.

– Тсс! – зашипел Силыч. – Не разбуди!

Гости подошли поближе, чтобы рассмотреть спящего. Они увидели упитанного мужичка с маслянистыми губами и подозрительной рыжей эспаньолкой, претендующей не то на интеллигентность, не то на причастность к искусству. Мужичок мирно похрапывал на левом боку.

– Пациент? – шепотом спросила Галя.

– Да нет, что ты… Куда мне… – отчего-то засмущался и даже замахал руками целитель.

– А кто же? Ты чего темнишь-то, Силыч? А ну отвечай, кто это такой?

– Это-то?.. Это Господин.

– Какой еще господин?

– Да мой Господин. Он, видишь ли, Галюша, трудом своим пожертвовал. Отказался от труда. Такая у него художественная концепция. Теперь он на мой труд смотрит, а я его за это кормлю помаленьку, чем бог пошлет.

Господин почмокал во сне губами и с тяжким вздохом перевернулся на правый бок.

– И где это он так перетрудился? – осведомился Беда.

– А ты не смейся, – горячо зашептал Силыч. – Жизнь у него тяжелая была. Он раньше, понимаешь ты, антихристом торговал. Нарисует антихриста и продает. Только плохо дела шли. Никто, понимаешь ты, рогатого брать не хотел. Бедовал сильно, горе мыкал. Зато теперь отъелся у меня, раздобрел. Живем ладно.

Беда всмотрелся в лицо спящего и вдруг вполголоса выругался.

– Эй, ты чего? – попятился от него Валя.

– Да знаю я хмыря этого! Он к Кондрату с товаром приходил, давно уже.

И память охотно нарисовала Мухину картинку из далекого прошлого.

Это было лет десять назад, в Москве, жарким летним днем. Синькин и Беда сидели посреди «Вражины» в белых пластиковых креслах и тянули через соломинки что-то синее, крепкое и холодное. Дверь на улицу была открыта.

Внезапно в галерею вбежал посетитель: мужичок в зеркальных очках терминатора, с лицом испуганным и в то же время нахальным. Прямо с порога, не здороваясь, он выкрикнул:

– Антихриста берете?!

– Антихрист неактуален, – равнодушно отозвался Кондрат.

– Да ты посмотрел бы хоть. Отборный антихрист-то!

– Тебе говорят: антихрист неактуален. Его еще Деррида отменил, вместе с апокалипсисом. Ты к сатанистам сходи.

– Да был я у них.

– Ну и что? Не берут?

Продавец антихриста только рукой махнул.

– Ладно, некогда нам тут с тобой, – лениво процедил Синькин. – Ты иди, мужик, куда хочешь и создай нечто иное. Рынок ждет от тебя новаций.

Продавец начал было нахваливать свой товар, но Кондрат лениво приподнялся, взял непонятливого негоцианта за шиворот и выставил на солнышко.

И вот теперь перед ними лежал и посапывал тот самый коммерсант. За десять лет он располнел, отпустил бородку, но выражение физиономии осталось прежним: испуганно-нахальным.

– Проголодались, небось? – спрашивал тем временем Силыч. – Сейчас завтракать сядем. Вы пойдите умойтесь на дворе, а я тут на стол накрою.

Гости послушно вышли на свежий воздух. Пока Валя и Галя плескались у рукомойника, Беда любовался грядками. Посадки у Силыча оказались необычные, фигурные. Овощи были высажены то ромбами, то кругами, а то и вовсе какими-то иероглифами. В целом картинка выглядела странно, но весело. Мухин выдернул из земли за хвост ближайшее растение и внимательно его изучил: судя по всему, это была репка. Потом оглянулся и, убедившись, что никто не смотрит, быстро закопал овощ обратно в землю.