Самид Агаев - Седьмой Совершенный

В какой-то из дней этого плавания корабль встал на якоре ввиду мыса Кап-Бон. Из разговоров между матросами стало известно, что это порт Эль-Хауария, где экипаж собирается пополнить запасы питьевой воды. Начинало темнеть, поэтому капитан не стал входить в гавань. Ночью, спящего тяжелым сном Имрана, разбудил надсмотрщик.

— Пошли, — сказал он, — хозяин велел тебя привести.

Имран безропотно встал и поднялся на верхнюю палубу. У капитанской каюты надсмотрщик остановился.

— Заходи, — сказал он, — уж не знаю, зачем ты ему понадобился?

Имран вошел в каюту и остановился. Комната была освещена неровным светом свечи. Сквозь щели в стенах проникали сквозняки и беспокоили язычок пламени. Всполохи света испуганно метались по каюте. Работорговец сидел за столом и пил вино, Имран догадался по запаху. На кожаной скатерти лежали фрукты, пахло жареной рыбой. Имран не сразу ее заметил, железное блюдо стояло на краю стола.

— Садись, — сказал работорговец.

Имран послушно сел на табурет, он очень хотел спать и плохо соображал что происходит. Хозяин налил вино в свободную чашу и пододвинул ее к Имрану.

— Пей, — сказал он.

Имран выпил вино и поставил пустую чашу на стол. Хозяин вновь наполнил ее. Имран не дожидаясь предложения осушил ее. Он был голоден. Вино ударило в голову. Имран пододвинул к себе рыбу и принялся ее есть, не утруждая себя отделением костей. Рыба была хорошо прожарена, кости перемалывались легко. Тем не менее он поперхнулся. Хозяин, перегнувшись через стол, треснул его по спине. Рука у работорговца была тяжелая.

— Спасибо, — сказал Имран.

— Ты не узнаешь меня? — спросил хозяин.

Имран перестал жевать, поднял глаза и удивленно посмотрел в лицо собеседнику.

— Нет, — наконец сказал он.

Хозяин взял подсвечник и поднес к лицу.

— А теперь?

Голова хозяина была лысой, лоб пересекал страшный шрам, подстриженная на манер моряков борода и серьга в ухе.

— Нет, — твердо сказал Имран.

Хозяин надел чалму, надвинул ее на лоб, закрыв шрам и снял серьгу.

— Сиджильмасу помнишь?

Что-то откликнулось в памяти Имрана.

— Сахиб аш-шурта, — наконец сказал он.

Сахиб аш-шурта, а это действительно был он, снял чалму и вернул серьгу на место.

— Бывший, — сказал он.

— Вот этого у вас не было, — Имран указывал на шрам.

— Не было, — согласился Ахмад Башир, — я упал на постоялом дворе, в Багдаде, ударился о колодезный камень. Меня сочли мертвым, потом кто-то сжалился и отвез меня в больницу. Там выяснилось, что я просто мертвецки пьян, я до этого много выпил и подрался.

Ахмад Башир улыбнулся. Ах, какая это была драка! До сих пор, вспоминая, он внутренне содрогается от восторга. Что и говорить, выпил он тогда изрядно. И в караван-сарай попал только к вечеру. Отведенная ему комната, была занята какими-то купцами, которые шумно ужинали и веселились. Ахмад Башир удивился и потребовал, чтобы они освободили помещение, так как он оплатил номер до завтрашнего утра и сейчас хочет лечь спать. Купцы тоже удивились, но подчиниться отказались, так как тоже уплатили за ночлег. На шум прибежал хозяин гостиницы и тоже удивился.

— Мне сказали, что ты уже не вернешься, — заявил он.

— Мне плевать на то, что тебе сказали, — с трудом выговаривая слова, сказал Ахмад Башир, он был расстроен, хотел лечь и забыться. — Хорошо, сказал он, — дай мне другой номер.

Свободных номеров нет, — отрезал хозяин.

Я сказал, дай мне свободный номер или освободи этот, — возвышая голос, произнес Ахмад Башир.

Хозяин встревожился и позвал кого-то из соседнего номера, чтобы тот подтвердил его слова. Лицо человека было знакомым. Это был купец из Сиджильмасы, прибывший тем же караваном.

— Это бывший начальник полиции, — радостно ухмыляясь, заявил свидетель.

Взгляды окружающих стали неприязненными. Полицию не любили даже в то время. Ахмад Баширу надоело ждать, отодвинув хозяина, он вышел в комнату и стал выталкивать находившихся там людей. В него вцепились сразу несколько рук и выбросили обратно. Ахмад Башир упал. От поднявшейся пыли он несколько раз чихнул и от этого немного отрезвел. Глядя на грязный пол перед носом, он подумал, что так низко ему еще не приходилось падать, но еще он подумал, что достигнув дна, ниже не опустишься, а подняться можно. Эта мысль несколько приободрила его. Увидев, как он чихает лежа ничком, купцы засмеялись, а земляк сказал:

— Катись обратно и там командуй, болван! Здесь тебе Багдад, а не Сиджильмаса.