Самид Агаев - Седьмой Совершенный

— Так может быть на весла и вперед?

— Да я вот думаю, или ветра подождать. Вон облака собираются.

— Ну ладно, думай, а я все-таки искупаюсь.

— Ну что, Али? — вновь закричал капитан.

— Не видно амир, но идут на веслах это точно.

Капитан хмыкнул с досады и пошел на нижнюю палубу.

Ахмад Башир разделся и бросился в Средиземное море. Полный восторга, он нырял и плавал до полного изнеможения, потом повис на якорной цепи и закрыл глаза, борясь с искушением разжать руку и опуститься на дно. Но руку он конечно не разжал, потому что принадлежал к тем, на ком держится этот мир. Поболтался на якорной цепи, заскучал да и полез на борт.

На палубе он увидел необычайное оживление. Раздавались команды, бегали матросы. Завизжала цепь, вытаскивая якорь. Перекрывая шум, раздался зычный голос капитана:

— Гребцам занять места.

Ахмад Башир пошел на корму за своей одеждой и уже оттуда, одеваясь, крикнул матросу, все еще сидевшему на мачтовой перекладине.

— Эй, друг, что случилось?

— Пираты, господин, — ухмыляясь, ответил матрос.

— А чему же ты радуешься?

— А что плакать, что ли? — ответил жизнерадостный матрос.

— Это ты верно говоришь, — озабоченно сказал Ахмад Башир, затягивая пояс с деньгами и разглядывая нагоняющее их судно.

Это была бариджа, стремительный боевой корабль, излюбленное средство передвижения средиземноморских пиратов.

Весла опустились в воду и «купец» тяжело двинулся вперед.

Ахмад Башир пошел по кораблю, выискивая место, чтобы спрятать деньги. Проходя мимо капитана, он спросил:

— Уйдем?

— Вряд ли, — ответил капитан.

— А оружие есть на корабле?

Капитан криво усмехнулся.

— Для кого, для этих что ли? — он показал на перепуганных купцов, поднявшихся на верхнюю палубу, чтобы воочию, убедиться в приближающейся опасности.

Старый я дурак, — сказал капитан, — ведь, как чувствовал, надо было раньше весла опустить.

— Не расстраивайся, бариджа легче твоей куркуры в несколько раз. Все равно бы догнали.

— Это тоже правильно, — согласился капитан.

— Слушай, а что они с нами сделают?

— Если не будем сопротивляться, ограбят и отпустят.

— Вопросов больше не имею, — сказал Ахмад Башир. Он вернулся в капитанскую каюту, лег на кровать и задумался о своем удивительном невезении.

Халиф Убайдаллах принял Меджкема в саду. Повелитель правоверных сидел на карточках у небольшого водоема и пускал искусно сделанные кораблики. Меджкем почтительно остановился в отделении и стоял так, смиренно опустив глаза долу, украдкой наблюдая, как халиф острием длинного кинжала расталкивает сбившиеся в кучу корабли. После того памятного ареста Абу Абдаллаха, когда обезумевший от ярости полководец, едва не добрался до его горла, Убайдаллах не расставался с оружием.

Меджкем переступил с ноги на ногу. Халиф, всецело увлеченный своим занятием, не обращал на него никакого внимания. Один из парусников столкнулся с кувшинкой, при этом зачерпнул бортом воду и стал тонуть. Халиф попытался подцепить его кинжалом, но не дотянулся.

— Затонул, — огорченно сказал Убайдаллах и поднялся на ноги.

Меджкем изобразил на лице сочувствие, но это ему не помогло.

Внимательно глядя на него, Убайдаллах сказал:

— Всякий раз, когда я на тебя смотрю, я вспоминаю, что должен тебя повесить.

Меджкем съежился внутренне.

— Или, — продолжал халиф, — предпочитаешь, чтобы тебе отрубили голову?

Меджкем опустил голову еще ниже.

— Ну, отвечай, когда тебя спрашивают.

Глядя в сторону, Меджкем сказал:

— Если повелитель предоставляет мне право выбора, то я предпочел бы, чтобы меня посадили на кол.

— Вот как, — удивился халиф, — это почему же?

— Хоть удовольствие получу напоследок, — нагло заявил Меджкем.

Убайдаллах расхохотался.

— Меня успокаивает твоя откровенность, — кончив смеяться, сказал он, это говорит о том, что от тебя нельзя ждать предательства.

— Это была шутка, повелитель, — сказал Меджкем.

— Удивляюсь твоей дерзости Меджкем, — нахмурившись, сказал халиф, — ты осмеливаешься шутить, в то время когда жизнь твоя висит на волоске.

— Одно непонятно, как при таком остроумии ты позволил обвести себя вокруг пальца.

Меджкем тяжело вздохнул и сказал:

— Повелитель, я скоро сам лишу себя жизни из-за этого. Не могу себе этого простить.

— Я тоже.

Меджкем показав на водоем, воскликнул:

— Смотри повелитель, еще один тонет.

Невесть откуда взявшийся лягушонок прыгнул на корму корабля и опрокинул его.