Марио Варгас Льоса - Похождения скверной девчонки

Мальчик настороженно ожидал продолжения, не отвечая ни да, ни нет. Я стал объяснять свой план, тут же додумывая отдельные детали, а он с интересом слушал, слегка оробев, не в силах отказаться, потому что его одновременно и привлекал, и пугал мой замысел. Наконец я изложил свой план, а он еще несколько минут сидел молча, переводя взгляд со скверной девчонки на меня.

— Ну и что ты по этому поводу думаешь, Илаль? — настойчиво спросил я все так же по-французски. — Устроим Элене и Симону сюрприз? Уверяю тебя, они это на всю жизнь запомнят.

— Ладно, — тоненьким голоском проговорил Илаль и кивнул. — Мы им устроим такой сюрприз.

Все было исполнено так, как я задумал, в первый раз услышав голос Илаля. Вскорости Элена пришла за мальчиком, и мы пригласили их троих — ее, Симона и Илаля — снова заглянуть к нам после ужина: якобы у нас есть очень вкусный торт, и мы хотим их угостить. Элена немного помялась, но обещала зайти, только ненадолго, потому что иначе наутро ей будет трудно разбудить соню Илаля. Я выскочил из дома и со всех ног кинулся в кондитерскую на улице Бурдонне, рядом с Военной школой. К счастью, она была еще открыта. Я купил торт — горы крема, а сверху несколько крупных и очень красных клубничин. Мы были так взбудоражены, что едва притронулись к диетическому блюду — рыбе с овощами, — которые теперь я ел вместе со скверной девчонкой.

Когда явились Симон, Элена и Илаль—уже в тапочках и халатах, — их ждал кофе и разрезанный торт. По лицу Элены я сразу понял, что какие-то подозрения у нее в голове бродят, Симон же, наоборот, больше думал о недавно прочитанной статье русского ученого и диссидента, поэтому ничего вокруг не замечал и рассказывал нам, пачкая бороду приторно сладким кремом, что русский только что побывал в Институте Пастера и произвел сильное впечатление на всех сотрудников — своей скромностью и мощным интеллектом. И тут, следуя идиотскому сценарию моего изготовления, скверная девчонка спросила по-испански:

— Как вы думаете, на каких языках говорит Илаль?

Симон и Элена замерли, вылупив глаза и словно спрашивая: «Что здесь происходит?»

— Я думаю, что на двух, — вступил я. — На французском и испанском. А вы как считаете? На каких языках говорит Илаль? Как по-твоему, Элена? А твое мнение, Симон?

Маленькие глазки Илаля перебегали с родителей на меня, с меня на скверную девчонку и снова на родителей. Он был очень серьезен.

— Ни на каких, — пробормотала Элена, глядя на нас и стараясь не поворачивать головы в сторону мальчика. — Пока, по крайней мере.

— А я думаю, что… — произнес Симон и замолк, досадливо прося взглядом, чтобы мы подсказали, что он должен ответить.

— Вообще-то дело вовсе не в том, что мы там себе думаем, — перебила его скверная девчонка. — Главное, что скажет Илаль. Ну-ка, Илаль, что ты скажешь? На каких языках ты говоришь?

— Говорит французский, — произнес тоненький и писклявый голосок. И после очень короткой паузы, сменив язык: — Илаль говорит по-испански.

Элена и Симон смотрели на него, не в силах вымолвить ни слова. Кусок торта, лежавший на тарелке, которую Симон держал в руке, сполз и шлепнулся ему на брюки. Мальчик засмеялся, прикрыв рот ладошкой, он указал на ногу Симона и воскликнул по-французски:

— Ты пачкаешь брюки!

Элена вскочила и, встав рядом с мальчиком, глядела на него с восторгом и одной рукой водила по его голове, а другой — по губам, снова и снова — так благочестивая прихожанка гладит изображение своего святого покровителя. Но из них двоих более потрясенным выглядел Симон. Не вымолвив ни слова, он ошарашено глядел на сына, на жену, на нас, словно прося, чтобы мы не будили его и дали досмотреть чудесный сон.

Больше в тот вечер Илаль ничего не сказал. Родители вскоре увели его домой, при этом скверная девчонка, играя роль хозяйки, положила в пакет оставшуюся половину торта и насильно всучила Гравоски. На прощание я протянул руку Илалю.

— Все удалось на славу, правда, Илаль? Ты выполнил наш уговор, и за мной подарок. Еще шесть оловянных солдатиков для твоей коллекции?

Он кивнул. Когда мы заперли за ними дверь, скверная девчонка воскликнула:

— Сейчас это самая счастливая пара на свете!

Много позже, когда я уже засыпал, мне пригрезилось, будто какая-то фигура скользила по гостиной, потом молча приблизилась к дивану. Скверная девчонка взяла меня за руку.

— Пойдем, пойдем ко мне, — приказала она.

— Не могу, нельзя, — ответил я, вставая и следуя за ней. — Доктор Пино строго-настрого запретил. По крайней мере два месяца я не должен даже прикасаться к тебе, а уж тем более покушаться на что-то большее. И не прикоснусь, а уж тем более не сделаю ничего другого, пока ты не поправишься. Понятно?