Марио Варгас Льоса - Похождения скверной девчонки

Через два дня истек срок моего очередного контракта с ЮНЕСКО, и теперь я мог целые дни посвящать заботам о скверной девчонке. В больнице Кошена ей прописали диету: овощи, рыба, вареное мясо, свежие и сушеные фрукты, под запрет попали алкоголь, даже вино, а также кофе и любые специи. Нужно делать гимнастику и ходить пешком не меньше часа в день. Утром, после завтрака, я шел в булочную у Военной школы покупать еще горячие круассаны, потом мы гуляли, взявшись за руки, — мимо Эйфелевой башни, по Марсову полю, мимо Военной школы, иногда, если позволяла погода и скверная девчонка была в настроении, доходили по набережным Сены до площади Согласия. Темы для бесед выбирала она, я только старался не допустить разговоров про Фукуду и про то, что случилось в Лагосе. Это не всегда удавалось. И если уж она во что бы то ни стало желала снова вспомнить пережитое, я покорно слушал, не задавая никаких вопросов. Из отрывочных упоминаний и намеков выяснилось, что в Нигерии ее арестовали в самый день отлета из страны. Но ход событий она восстанавливала сбивчиво, словно в тумане. Скверная девчонка уже прошла таможенный контроль в аэропорту и вместе с другими пассажирами стояла в очереди, чтобы сесть в самолет. Тут подошли двое полицейских и очень вежливо увели ее, но их поведение резко переменилось, как только они посадили пленницу в фургон с закрашенными черной краской окнами, и уж совсем осатанели, когда доставили ее в здание с зарешеченными камерами, где воняло мочой и экскрементами.

— Вряд ли они до чего-то докопались, такая полиция вообще не способна ни до чего докопаться, — повторяла она раз за разом. — На меня донесли. Но кто, кто? Иногда мне кажется, что сам Фукуда. Но зачем? В этом ведь не было никакого смысла. Правда?

— Сейчас это уже не имеет значения. Все в прошлом. Забудь и похорони. Тебе вредно терзать себя такими воспоминаниями. Важно одно — ты выжила и скоро тебя полностью вылечат. И никогда больше ты не станешь впутываться в подобные авантюры. Хватит! И так промотала половину жизни.

Через четыре дня, в четверг, Элена сказала нам, что доктор Зилахи, директор клиники в Пти-Кламаре, примет нас в понедельник в полдень. Профессор Бурришон переговорил с ним по телефону и послал ему результаты обследования вместе с собственными рекомендациями. В пятницу я отправился к господину Шарнезу, который вызвал меня через секретаршу агентства переводов, которым руководил. Он предложил мне двухнедельную работу в Хельсинки, на хороших условиях. Я согласился. Придя домой и едва открыв дверь, я услышал голоса и смешки в спальне. Я застыл у полуотворенной двери и прислушался. Говорили по-французски, один голос принадлежал скверной девчонке. Второй, тоненький, писклявый, слегка дрожащий, мог принадлежать только Илалю. У меня взмокли ладони, там шла какая-то игра — кажется, в шашки, а может, в «камень-ножницы-бумага», и, судя по раскатам смеха, веселились они от души. Поэтому и не слышали, что я вернулся. Тихонько войдя, я заглянул в спальню и громко воскликнул по-французски:

— Готов спорить: вы играете в шашки и выиграла скверная девчонка.

На мгновение воцарилась тишина. Я сделал еще шаг вперед, переступил порог спальни и увидел, что посреди кровати разложена доска и они сидят друг против друга, склонившись над шашками. Илаль глядел на меня сверкающими от гордости глазами. И тут, широко открывая рот, он произнес по-французски:

— Выигрывает Илаль!

— Он всегда выигрывает, мы так не договаривались! — воскликнула скверная девчонка. — Этот мальчишка настоящий чемпион.

— Ну-ну, в следующей партии судьей буду я, — сказал я и сел на край кровати, уставившись на доску. Надо было скрыть волнение и говорить самым спокойным тоном, словно ничего особенного не происходит, но на самом деле у меня от напряжения перехватило дыхание.

Илаль склонился над доской и сосредоточенно обдумывал очередной ход. На миг мой взгляд пересекся со взглядом скверной девчонки. Она улыбнулась и подмигнула.

— Опять выигрывает! — воскликнул Илаль, хлопая в ладоши.

— Ну да, mon vieux, она попала в ловушку. Ты выиграл. Давай пять!

Я пожал мальчику руку, а скверная девчонка чмокнула его в щеку.

— Нет уж, больше я не буду играть с тобой в шашки, с меня хватит, — сказала она.

— Знаете, а я придумал игру поинтереснее, — стал на ходу сочинять я. — Давайте приготовим Элене и Симону такой сюрприз, чтобы они его в жизни не забыли. Разыграем сценку, о которой они будут помнить до конца своих дней. Хочешь, Илаль?