Николас Спаркс - Дорогой Джон

Мне казалось, выговорить эти слова будет ужасно трудно, но за всю мою жизнь я еще не был настолько в чем-то уверен, и все произошло само собой. Я очень надеялся однажды услышать эти же слова от Саванны, но сейчас лишь смиренно предлагал свою любовь, ничего не требуя и не ожидая взамен.

Снаружи воздух стал холоднее, лужи серебрились в лунном свете. Тучи начали расходиться, и в разрыве блеснула звезда, свидетельница только что прозвучавшего признания.

— Ты когда-нибудь такое представлял? — спросила Саванна. — Ну, вот как сейчас — ты и я?..

— Нет, — ответил я.

— Мне немного страшно.

Я задохнулся, сразу поняв, что она не испытывает ко мне особых чувств.

— Тебе не нужно повторять мне то же самое, — начал я. — Я говорил не для того, чтобы…

— Знаю, — перебила Саванна. — Ты не понял, я испугалась не твоего признания, а того, что тоже хотела сказать — я люблю тебя, Джон.

Не совсем понимаю, как это получилось — только что мы говорили, а в следующее мгновение я уже обнимал Саванну, прильнувшую ко мне. Секунду я колебался, не развеет ли поцелуй чары, во власти которых мы оба находились, но останавливаться было поздно. Когда ее губы встретились с моими, я понял — проживи я до ста лет и посети все до единой страны мира, ничто и никогда не сравнится с той минутой, когда я впервые поцеловал девушку моих грез, веря, что наша любовь будет длиться вечно.

Расставаться нам не хотелось. Я снова повел Саванну на пляж, и мы долго гуляли по песку, пока она не начала зевать. Я проводил ее до дома, и мы снова поцеловались на крыльце под легкие тупые удары в стекло фонаря — мотыльки летели на свет.

Накануне я только и думал, что о Саванне, однако это не шло ни в какое сравнение с одержимостью, обуявшей меня на следующий день. Мою постоянную беспричинную улыбку заметил даже отец, придя с работы. Он ничего не сказал (правда, я и не ожидал от него комментариев), но не выказал удивления, когда я одобрительно похлопал его по спине, узнав, что на ужин будет лазанья. Я без умолку говорил о Саванне, и через пару часов папахен свалил в свою «берлогу». Говорил он очень мало, но явно был счастлив за меня, тем более что я был расположен делиться. Возможность убедиться в этом представилась вечером: вернувшись домой, я обнаружил на кухонном столе блюдо еще теплого печенья с арахисовым маслом, а сверху красовалась записка о том, что молоко в холодильнике.

Я водил Саванну поесть мороженого, затем отвез ее в туристическую часть Уилмингтона. Мы прошлись по магазинам, и я узнал, что Саванна питает интерес к антиквариату. Потом я все-таки отвел ее взглянуть на линкор, но мы недолго там оставались (действительно, ничего особо интересного). В завершение я отвез ее к дому на пляже, где мы посидели у костра с другими студентами.

Следующие два вечера Саванна провела у нас. Оба раза ужин готовил отец. В первый вечер Саванна не заводила речь о монетах, и разговор шел через пень-колоду: отец в основном слушал. Саванна, сидя с самым приятным выражением лица, всячески пыталась увлечь его беседой, но сила привычки перевесила — мы болтали, а папа сидел, уткнувшись в тарелку. Уходила Саванна нахмурившись; мне не хотелось верить, что ее мнение о моем отце изменилось, но я, как вы сами понимаете, не слепой.

На следующий вечер она неожиданно вновь напросилась в гости. На этот раз они с отцом сразу из-за стола удалились в «берлогу» возиться с монетами. Наблюдая за ними, я гадал, как Саванна выдержит обстановку, в которой я вырос, и молил Бога, чтобы она оказалась более чуткой, чем я. Однако я напрасно волновался: всю обратную дорогу она говорила о моем папаше в самых восторженных выражениях, особенно нахваливая его за прекрасное исполнение роли одинокого отца. Не совсем разобравшись, что к чему, я все же вздохнул с облегчением: Саванна приняла моего отца таким, какой он есть.

К выходным обитатели дома на пляже привыкли к регулярным появлениям татуированного пехотинца и даже запомнили мое имя, хотя по-прежнему проявляли мало интереса к моей персоне. Большинство студентов к семи-восьми часам собирались перед телевизором — видимо, работа отчасти отбивала охоту к пьянкам и флирту на пляже. Все до единого строители ходили обгоревшие и с заклеенными пластырем пальцами — натерли мозоли.

Однако вечером в субботу у неутомимой молодежи открылись запасные резервуары энергии: когда я пришел, группа парней разгружала с грузовичка упаковки пива. Я помог отнести пиво наверх, кстати вспомнив, что с самого знакомства с Саванной не брал спиртного в рот. Как и неделю назад, студенты вынесли мангал и пировали у костра. Посидев немного с остальными, мы ушли гулять по пляжу. Я захватил одеяло и корзину с крышкой, побросав туда всякой еды, подходящей для поздней ночи. Лежа на спине, мы любовались шоу падающих звезд, не в силах оторвать глаз от ослепительно белых полосок, на мгновение прочерчивавших небо. Стояла прекрасная погода, когда приятный легкий бриз приятно холодит и прогоняет жару. Мы говорили и целовались несколько часов, прежде чем заснули в объятиях друг друга.