Джон Берендт - Полночь в саду добра и зла

– Я танцую, пою, ну и все такое прочее, – пояснила она, – в общем, всякое дерьмо в этом духе. Мама вычитала имя Шабли на винной бутылке, но оно предназначалось не мне, а моей сестре. Мама забеременела, когда мне было шестнадцать – она очень хотела девочку и собиралась назвать ее Ля Квинта Шабли, но у нее случился выкидыш, и я сказала: «Ооо, Шабли! Как мило. Мне нравится это имя». И мама сказала: «Ну так и бери его, если хочешь. Называй себя теперь Шабли». Так и пошло, и я стала Шабли.

– Отличное белое вино для отличной черной девушки, – напыщенно произнес я.

– Дааа, малыш!

– А как тебя звали до этого?

– Фрэнк, – ответила она.

Мы остановились у светофора на Либерти-стрит, и я с опаской посмотрел на Шабли. Миниатюрная фигурка, маленькие руки и ноги – в ней не было решительно ничего мужеподобного. Большие темные глаза испытующе разглядывали меня.

– Я же говорила тебе, что могла бы догадаться, что ты не тот, за кого себя выдаешь. Я вот тоже двадцать четыре часа в сутки выдаю себя за другого. Я – инкогнито.

– Так ты – на самом деле… мужчина, – выдавил я из себя.

– Нет – нет – нет, – запротестовала она. – Не надо называть меня мужчиной! Мамочке и так пришлось изрядно потрудиться, чтобы вырастить такие сиськи.

Шабли расстегнула пуговицы блузки и обнажила средних размеров безупречную грудь.

– Они настоящие, мой сладкий, а не силиконовые. Для этого доктор Бишоп и делает мне уколы – женские гормоны – каждые две недели, а в промежутках я принимаю эстрогены в таблетках. От этого у меня растет грудь, а голос делается нежнее. От них у меня на лице почти не растут волосы, да и все тело становится таким гладким…

Шабли провела ладонями по бедрам.

– Моя палочка стала поменьше, но она все равно еще есть, не хочу делать операцию, малыш, даже думать об этом не хочу.

Мы пересекли Либерти-стрит. Блузка Шабли осталась расстегнутой, демонстрируя грудь не только мне, но и полудюжине прохожих. Я не знал, как далеко она сможет зайти, но опасался самого худшего. Одним глазом я следил за движением на дороге, другим за Шабли. От волнения у меня вспотела шея.

– Не надо показывать мне свою палочку, – заявил я, – то есть, я хочу сказать, что не сейчас. А лучше вообще никогда.

Шабли рассмеялась.

– Кажется, я тебя смутила – ты так разнервничался. – Да нет, не очень, – соврал я.

– Малыш, не ври мне, у тебя лицо стало таким красным! – Она начала застегивать пуговицы. – Но ты не переживай, я не стриптизерша, но теперь я знаю, что ты не станешь называть меня мужчиной.

Мы въехали на Кроуфорд-сквер – одну из двух площадей Саванны, находившихся в черной части города. Из двадцати одной площади города эта была одной из самых маленьких и самых живописных. Ее окружали по периметру скромные деревянные строения, а в центре вместо памятника или фонтана находилась детская площадка. Огромный узловатый дуб раскинул мощные ветви над небольшой баскетбольной площадкой, по которой гоняли мяч несколько мальчишек. Шабли показала рукой на тщательно отреставрированный четырехэтажный деревянный дом в дальнем конце площади.

– Даааа, малыш, – протянула она с хрипотцой.

Укол мисс Миры начинает действовать – я чувствую прилив энергии. Это прямо-таки какой-то приступ женственности. Надо бежать к моему парню, а не то через пару часов я превращусь в настоящую сучку во время течки. Со мной всегда так бывает. Я чувствую себя, как последняя сука, и не могу спокойно терпеть, даже когда ко мне просто прикасаются.

Шабли вышла из машины.

– Спасибо, что подвез, и все такое.

– Для меня это было сплошным удовольствием, – заметил я.

– Тебе надо как-нибудь прийти на мое представление. Я крашусь, накладываю потрясающий макияж и выступаю в ночной рубашке.

– Хотелось бы на тебя посмотреть.

– Ты понимаешь, вообще-то я просто маленькая старушка Шабли, но, когда я подтянусь, превращаюсь в леди Шабли. А я хороша, малыш, по-настоящему хороша! Ты знаешь, что я королева красоты – меня короновали в четырех конкурсах. У меня есть титулы, много титулов. Ты сейчас видишь перед собой великую императрицу Саванны! Вот кого ты подвозил до дома! – Я действительно польщен, – сказал я.

– Кроме того, я еще Мисс Гей Джорджии – этот титул я тоже как-то раз выиграла. Я – Мисс Гей Диксиленд и Мисс Гей Мира. Это все я, мой сладкий. Между прочим, я серьезно, малыш.

Великая императрица повернулась и начала подниматься по ступенькам своего дома, пружиня на длинных ногах и грациозно покачивая бедрами.