Зигфрид Ленц - Бюро находок

Паула неторопливо покатила тележку к кассе, а Генри успел уже выбрать такое место, откуда ему было удобно наблюдать за ней и кассиршей. Мужчина, державший в руке только пачку сигарет, попросил Паулу пропустить его вперед. Паула пропустила и начала выгружать покупки, причем действовала очень быстро, поскольку сзади скопилось много покупателей. Она выкладывала одно за другим на конвейер, а кассирша быстро считывала штрихкод и вводила цену в компьютер. Вдруг Паула замерла, наткнувшись на коробку конфет. Она была не просто удивлена, она беспомощно оглянулась по сторонам, потом отрицательно покачала головой и принялась что-то объяснять кассирше, чего Генри расслышать не мог, но этого оказалось достаточно, чтобы вызвать неудовольствие кассирши, недоуменно посмотревшей на нее и остановившей конвейер. Паула сняла конфеты, поискала глазами полку, где они могли бы лежать, и уже собралась отнести их назад или просто оставить где-нибудь в торговом зале, но нетерпение стоящих сзади и тяжкие вздохи непосредственно ей в спину побудили ее отказаться от первоначального намерения. Она достала кошелек. Уже приготовившись расплачиваться, она увидела, что кассирша держит в руках жидкость для бритья. Паула схватила флакон, поднесла его к глазам и странно засмеялась, хлопнув себя по лбу. Теперь уже кассирша поглядела на нее, не просто поторапливая, как до того, а с некоторой долей беспокойства, и даже прекратила вести подсчет. Произошел короткий и не очень мирный диалог. Затем был произведен строгий контроль всего товара. На лице Паулы отобразилось смущение. Генри увидел, как она передернула плечами и выразила пренебрежительным жестом свое согласие оплатить весь товар, она наконец сдалась и, не дожидаясь окончательного подсчета стоимости покупок, положила перед кассиршей две купюры. Должно хватить. С несколькими пластиковыми пакетами в руках, провожаемая недоумевающим взглядом кассирши, она устремилась к выходу. Генри поискал на улице укрытие и нашел его за желтым фургончиком, доставившим бандероли на почту. Когда Паула, недовольная и озабоченная, проходила мимо него, стараясь держать пакеты подальше от себя, чтобы они не били ее по ногам, он с наигранной беспечностью вырос перед ней, словно из-под земли.

– Кого я вижу? Смотрите, кто идет! – воскликнул он и тут же склонился перед ней. – Давайте я вам помогу.

Прежде чем она буркнула ему что-то в ответ, он взял у нее из рук самый тяжелый пакет. Она, похоже, нисколько не удивилась его внезапному появлению, как и тому, что он шел сейчас рядом с ней как ни в чем не бывало. Они пересекли улицу и направились к ее дому – все выглядело так, будто ему давно это хорошо знакомо. Один раз он поставил пакет, чтобы передохнуть, и тогда Паула спросила, не тяжело ли ему, на что он ответил:

– Невероятно, просто уму непостижимо, сколько мы всего тащим домой, и так каждую неделю круглый год.

Паула придержала дверь и стала подниматься по лестнице впереди него. Они дошли до пятого этажа, на табличке на двери значилось: «Марко и Паула Блом». «Значит, ее муж все еще прописан здесь, – подумал Генри, – хотя приходит домой крайне редко, вроде как наносит краткие визиты». Они вошли в темную прихожую, на вешалке висел только один пиджак, висел давно, словно его забыли или уже списали во второразрядные, а может, он все еще дожидался своего часа, в корзине для зонтов стоял одинокий белый зонт и еще костыль.

– Куда? – спросил Генри.

Паула, вешая ключи на место, небрежно бросила:

– На кухню.

Но потом спохватилась и попросила его отнести пакеты в гостиную и поставить рядом с «монстром», как она выразилась, имея в виду огромный старомодный шкаф, чуть ли не подпиравший потолок. Генри был поражен размерами гостиной, и хотя старинная мебель, доставшаяся по наследству, как он потом узнал, занимала очень много места, комната показалась ему больше, чем вся его квартира.

– Садитесь, пожалуйста, и передохните, – сказала Паула и предложила ему кофе или рюмочку шерри, но он отказался от того и другого и попросил у нее разрешения закурить.

Он принялся разглядывать скромную коллекцию сувениров, привезенных из отпуска: засохших морских ежей, изящные древесные веточки, ракушки, гладкие морские камушки, над коллекцией висела репродукция картины Клее «Рыбы».

– Наверняка все личные трофеи, – предположил Генри.

– Конечно, – ответила Паула и взглядом разрешила ему подойти к серванту, на котором стояло несколько фотографий в рамочках; на всех них он увидел полноватого мужчину, с мягкой улыбкой глядевшего в объектив; поперек одной фотографии, где он стоял, обнявшись со своим спутником, обнажившим крокодильи зубы, шла сделанная от руки надпись: «То my other voice Marco from his admiring listener Jerry». [3]Генри долго изучал ее, и Паула сказала: