Питер Робинсон - С ПОЛЯРОИДОМ В АДУ - Как получают МБА

Однако, хотя администрация Клинтона и поднимает налоги на «богатых», большинство из моих однокурсников определенно могут делать, по моим оценкам, в среднем $100 000 за год, причем, пожалуй, четверть класса, в основном инвестмент-банкиры, станут зарабатывать более $150 000. И все же большинство из этих молодых мужчин и женщин еще до прихода в Стенфорд уже, вероятно, двигались в сторону верхнего эшелона среднего класса. "Эта бизнес-школа принимает уже проявивших себя людей, — как-то высказался профессор Хили, — дает им пару лет поиграться на солнышке, а потом на свой счет записывает все их последующие успехи".

Что же действительно дал нам Стенфорд?

Для начала — верительные грамоты. Ни Стив Джобс, ни Роберт Максвелл, ни Руперт Мердок никогда не предложили бы мне работу, если бы я не готовился на тот момент стать выпускником бизнес-школы. (В случае Руперта Мердока я за такое свое заявление отвечаю полностью. Двумя годами раньше, перед приходом в бизнес-школу, я уже писал Мердоку в поисках работы, но в ответ не получил даже почтовой открытки с отказом). Называйте степень МБА как хотите, хоть сигнальным вымпелом, хоть — как выразился профессор Хили — профсоюзным билетом для яппи, суть дела не меняется. Эта степень работает.

Чуть ли не для половины нашего выпуска бизнес-школа стала также шансом фундаментально изменить курс профессиональной карьеры: дала возможность «лирикам» и имевшимся среди нас врачам и инженерам перейти в совершенно новую для себя область. Бизнес-школа позволила Филиппу переключиться с юриспруденции на бизнес. Она вытащила Конора из госслужбы и запустила его в финансы. И пусть я сам вернулся к писательской работе, я тоже смог совершить определенный переход, вооружив себя знаниями, чтобы писать не только о политике (весь мой багаж до Стенфорда), но и о мире бизнеса.

Для той половины однокурсников, что вернулись в те банки и консалтинговые фирмы, откуда пришли, Стенфорд дал образование, которое по меньшей мере расширило границы их опыта. Гуннар Хааконсен несомненно тратил бы все свое время, изучая финансы — если бы только это ему позволили. Стенфорд заставил Гуннара приобрести как минимум базовые знания о производстве, маркетинге и прочих дисциплинах.

Ряд студентов обнаружили, что Стенфорд привил им больше самообладания и уверенности. "Я раньше все время терялась перед людьми со степенями, — сказала Дженнифер Тейлор незадолго до выпуска. — А теперь нет, у меня уже своя степень". Все из нас, думается мне, обнаружили, что Стенфорд изменил наш стиль мышления, сделав его более строгим и взвешенным. Даже сегодня я могу читать ежегодный финансовый отчет какой-нибудь корпорации или проспект инвестиционного фонда на довольно высоком уровне, и за это мне остается только благодарить Стенфорд, за его неумолимый упор на цифры, цифры, цифры…

Для многих из моих однокурсников те люди, которых они узнали в Стенфорде, сейчас представляют собой настоящую экономическую выгоду, как это и предсказывал Джо. На протяжении десяти месяцев у Мердока, к примеру, мне неоднократно звонили однокурсники, ныне инвест-банкиры, которым требовалась информация о планах Мердока, причем в паре случаев я сумел им помочь. Такого рода легальный, неформальный обмен информацией крайне важен для тех, кто активен в мире бизнеса, особенно на Уолл Стрите. Словом, Стенфорд дал нам контакты.

А еще он подарил нам друзей. Мы с Конором и сейчас порой ведем долгие телефонные беседы, между Дублином и Штатами, подобно тому, как это было, когда он жил в своей квартире в Сан-Франциско, а я — в домике в Портола-Вэлли. С Джо мы видимся, когда я попадаю в Нью-Йорк. Сообща с Эдитой мы обмениваемся рождественскими открытками с Филиппом, Дженнифер, Сэмом и двумя десятками других бывших однокурсников. Они по-прежнему представляют собой в моих глазах самую впечатляющую группу людей, которых я когда-либо встречал, и это наследие — стенфордскую дружбу — я ценю как подлинное сокровище.

Но все же, чтобы показать, в чем именно для меня был самый главный выигрыш от бизнес-школы, надо на минуту отвлечься и поговорить про сорокового по счету президента.

В весенние каникулы первого курса я провел пару дней с другом в Лос-Анджелесе и по ходу дела заглянул в офис, который только что обустроили для бывшего президента Рейгана и сотрудников его аппарата.

Когда Рейган встал, чтобы поздороваться со мной, я отметил те же самые искры в его глазах и тот же самый все понимающий кивок головой, что я видел в Розовом Саду годом раньше. "Вот, пишу здесь немного, — сказал он, жестом показав в сторону блокнота на письменном столе. — Сейчас, когда я уже не в Белом доме, вновь приходится свои речи писать самому".