Александр Кузнецов - Два пера горной индейки

Когда я обнаружил его жульничество с наблюдениями, моему терпению пришел конец. Меня просто затрясло. Я подбивал показания за декаду и наткнулся на это мошенничество, на этот ненужный обман. Он как раз вошел с улицы и начал снимать ватник.

— Скотина ленивая, сволочь, пьяница! — закричал я на него.

В первый момент он растерялся от неожиданности, и ватник так и остался у него на одном плече. Потом побагровел, глаза прищурились.

— Ты чего орешь, сука? — проговорил он медленно сквозь зубы. — В морду тебе дать?!

— Ты не наблюдал вчера, это и ежу ясно!

— Ну и что?

— А то, что я не намерен скрывать эту подлость и сегодня же сообщу об этом Покровскому.

— Вот как?! Покровскому? — Он сбросил ватник и шапку на пол. — А если я сейчас придавлю тебя как вошь?!

И он пошел на меня. Я вскочил, а он схватил меня за куртку на груди, приподнял и швырнул в угол. Я больно ударился головой о печку. В глазах потемнело. Под руку мне попался топор. Сжав его в руке, я поднялся, и мы встали друг против друга, как две собаки, готовые по первому движению противника вцепиться в горло. Я ждал, когда он меня ударит, а он сказал:

— Брось топор, паскуда!

Если бы он меня ударил, я бы зарубил его топором. Ведь он сильнее меня в два раза. А потом, я весь трясся.

— Брось топор, говорю! — В голосе его звучала угроза, но она уже была не страшна. Момент, когда я, не отдавая себе отчета, мог ударить его топором, уже прошел.

Но он может еще повториться... Зловещая тишина, это напряженное молчание могут лопнуть в один прекрасный день, как детский шар.

Он уже пытается нарушить тишину, поймать какую-нибудь музыку. Но вряд ли сейчас он что-нибудь найдет.

— ...что делать с отарой Азимова Джапара? Осталась беспризорной. Принять некому. В Заготскоте люди...

— ...зернофураж пятнадцать тонн, зерноотходов — двадцать...

— ...вполне достаточно. В понедельник я не работаю. Вот вы мне скажите, правильно я приняла...

Шум, визг, трескотня.

— ...подписал Бардаралиев. Бар-да-ра-ли-ев...

Зря только питание сажает. В это время редко удается поймать что-нибудь...

— ...РТБС, РТБИ, РТБК прогноз погоды на шестнадцатое. Небольшая облачность без осадков. Ветер умеренный. Во второй половине дня...

— ...Архип 5248. Практически по ярлыку 5240. Просим уточнить...

Щелчок выключателя, писки морзянки прекращаются. Мир незнакомых людей, чужих забот и волнений погас. Опять приходит тишина. Он встает, идет к полке, берет книгу. Снова Брянцев, в который уже раз! Я вдруг вспомнил нашу радость и смех, когда мы без конца поднимали стаканы и кричали: «С приездом!» А это означало: «За то, что мы с тобой живы! За то, что нам с тобою так повезло! Плевать на обмороженные ноги! Мы живы, и это главное!»

В каньон Асбирс-чайир сходятся с обеих сторон крутые склоны и обрываются скальными стенами. Здесь все лето лежит снег лавин и летят камни. Летят весь день почти без перерыва. Чем выше, тем склоны над каньоном становятся положе, а у самых гребней пасутся козлы. На южных освещенных склонах снег испаряется под солнцем за полдня, обнажая ковер альпийского луга. Эти пастбища видны с порога нашего дома, и мы хорошо знаем стадо ущелья Илбирс-чайир. Вожаком у них огромный однорогий козел. Много раз мы рассматривали его в бинокль; но как ни старались, подойти к нему на выстрел пока не удавалось. В тот день мы проводили снегосъемку на леднике Ак-сай и подошли к пастбищу с обратной стороны, из-за гребня. Осторожно ступая, чтобы ни один камень не вырвался из-под ноги и не загремел по скалам и осыпи, мы вышли к гребню в полдень. К этому времени козлы могли уже уйти с луга, чтобы полежать в скалах. Мы посидели, отдышались. Потом, на некотором расстоянии друг от друга, одновременно вылезли на гребень и, не поднимая голов в зеленых капюшонах штормовок, заглянули вниз. Козлы были рядом. Мохнатые, крупные рогачи. Они растянулись вдоль всего склона и паслись небольшими группками по три-четыре. Самки были подальше, у скал. Всего в стаде голов сорок. Выше всех и ближе к нам стоял однорогий. Я должен был стрелять по левым, но не удержался, медленно выдвинул ружье, положил стволы на камень, но прицелиться по вожаку не успел. Однорогий сделал прыжок, остановился как вкопанный и пронзительно свистнул. В тот же миг раздался винтовочный выстрел, и он рухнул на передние ноги. Потом с трудом поднялся и, собирая последние силы, прыгнул что есть мочи последним рывком вниз, покатился по снегу. Все стадо снялось и, разделившись на две части, стало уходить на скалы. Я успел выстрелить, но промахнулся. Винтовка стреляла еще четыре раза, но ни один козел не упал. Убитого вожака нигде не было видно. Мы сошлись на гребне и закурили.