Александр Кузнецов - Два пера горной индейки

Котлов не возражал. Самодовольная улыбка не сходила с его губ. Но тем не менее он сказал:

— Я думаю, нам надо пойти выпить крепкого чаю и поразмышлять.

— «Чисто английское убийство», — пытался я пошутить, когда мы поднимались по пустынной лестнице на второй этаж.

Юра горячо возразил:

— Черта с два! Насколько я помню, там все действующие лица приехали на автомобилях и уехали на них. И дорогу бульдозерами не чистили. Там снегом присыпало лишь цветники и газоны, а растаял он через два дня. У нас до июня будет лежать.

— И вертолетов не было, — сказал Котлов. Когда мы вошли в комнату, он спросил: — Как вы думаете, погода будет? Вертолет прилетит?

— Должна быть, — ответил Юра. — Дополнительная связь через час.

Я понимал, что дожидаться опергруппы и сидеть сложа руки Котлов не станет. Видимо, у него был уже какой-то план, но он о нем не говорил. Я поставил на плитку чайник и спросил:

— Ну, что теперь?

— Как только народ проснется, я осмотрю все окна первого этажа, — ответил он.

Хоть меня и не спрашивали, я все же решил высказаться:

— Не поискать ли того, кто привез валюту? Того, кто передал Толику несессер для Абдуллы. Возможно, он и убил Толика. Ведь от Хударова вы бы пришли к нему. И он одним махом отрезал нам этот путь, не пожалел десяти тысяч долларов.

— Просто так убивают только маньяки, — недовольно проворчал Котлов. — Ясно, что здесь должен быть мотив. Возможно, если бы я вышел через Хударова на убийцу, то обнаружил бы за ним кое-что покрупнее... Скорее всего, группу. А группа беспощадна, предателей или свидетелей не оставляет в живых. Но могли ведь убить и просто из-за денег. Меня интересуют факты, а не предположения. Поэтому сразу после завтрака я займусь окнами первого этажа.

— Давайте все-таки посмотрим, кто приехал одновременно с вами или чуть раньше, — стоял я на своем.

— Голубев когда приехал? — спросил Котлов.

— Этот давно. Недели две назад. Жил в общем номере, пока ждал свою цацу.

— Кораблевы?

— Дней пять-шесть назад.

Заклинился он на Шамиле, Голубеве и Кораблеве. Юра предложил объявить об убийстве по радио и попросить всех, кто может что-нибудь сообщить по этому поводу, явиться к нам. Но Котлов отверг предложение Юры: кино кончилось без двадцати десять, обещанных старшим инструктором танцев в фойе не было, ибо оказалась неисправной радиоаппаратура. Лыжники разошлись по своим комнатам уже к десяти часам, даже раньше, из гостиницы никого не выпускали. Вряд ли то-то мог что-нибудь видеть. Послушать нас Котлов послушал, а действовать стал по-своему. Вызвал опять одного Кораблева, без Лены. Пришлось его разбудить до завтрака.

— В прошлый раз вы показали, Николай Алексеевич, — сказал Андрей, — что незнакомы с Абдуллой Бабаевым и не бывали у него в коттедже. Правильно я вас понял?

— Да, — отвечал Кораблев.

— Вы говорите неправду, Кораблев. А ведь я вас предупреждал об ответственности за дачу ложных показаний. Что заставило вас врать?

Кораблев смутился и стал вилять:

— Я думал, вы про этот год говорите. В этом году я действительно не был у Абдуллы.

— Бросьте, Кораблев, вы прекрасно знаете, о чем я говорил. Я вас еще раз спрашиваю: что заставило вас говорить заведомую неправду?!

Коля опустил голову.

— Жена, — с трудом проговорил он. — Она не должна знать. И я вас прошу, Андрей Петрович...

— Кто там был? Что за люди? Чем занимались? — игнорировал Андрей последние слова Кораблева.

— Приезжие люди, я их не знаю. Много пили, пели...

— Женщины? — спросил Котлов.

— Да.

— Баня?

— Да, все было, — вновь опустил голову Кораблев.

Ай да Коля-Николай! Парень не промах! Я был рад, что выяснилось именно это, а не что-то другое. Но в то же время мне жаль было Леночку, не хотелось разрушать их семью, этот прекрасный дуэт. Неужели Котлов не пожалеет ее?

— Расскажите теперь о вчерашнем вечере, — продолжал допрос Котлов. — Постарайтесь вспомнить все: когда пришли, когда ушли, о чем вы говорили с Голубевым и Катей, как они себя вели.

И Николай сказал, что сидели они в баре примерно с девяти вечера до одиннадцати, место им было занято Голубевым, сидели они вместе с ними, за одним столиком. Пили кофе с коньяком. Разговаривали о литературе, о кино. Катя рассказывала много интересного о писателях. Но у него сложилось впечатление, что между ними назрела ссора, Катя несколько раз отвечала Глебу резко и даже издевалась над ним. Глеб терпел эти оскорбления, но был расстроен. Особенно к концу.