Айрис Мёрдок: Отрубленная голова

— Речная нимфа, — проговорил я наконец.

— Меркантильный принц.

— Ты меня любишь?

— Да, до безумия. А ты меня любишь?

— Да, беспредельно.

— Не беспредельно, — возразила Джорджи. — Надо быть точным. Ты меня очень любишь, но у твоей любви есть пределы.

Мы оба знали, на что она намекает, но существуют темы, которые бесполезно обсуждать, и это мы тоже хорошо знали. О том, чтобы я бросил жену, не могло быть и речи.

— Ты хочешь, чтобы я сунул руку в огонь? — спросил я.

Джорджи по-прежнему не отводила от меня глаз. В такие минуты ум и ясность духа уподобляли ее красоту звонкому чеканному серебру. Но вот быстрым движением она соскользнула вниз и распростерлась передо мной, положив голову к моим ногам. Глядя на нее, я подумал, что не мог бы лежать ни у чьих ног с подобным смирением. Я нагнулся и обнял ее.

Немного погодя, когда мы кончили целоваться и закурили, Джорджи сказала:

— Она знакома с твоим братом?

— Кто знаком с моим братом?

— Гонория Кляйн.

— А, ты все о ней? Да, похоже на то. Они были вместе в каком-то комитете во время выставки мексиканского искусства.

— А когда ты меня познакомишь со своим братом?

— Думаю, никогда.

— Ты говорил, что всегда передавал ему своих девушек, потому что сам он ни с кем не мог познакомиться.

— Возможно, — отозвался я, — но тебя я ему передавать не собираюсь.

Помнится, что-то подобное я брякнул ради красного словца, после чего мой брат Александр стал героем романтических фантазий Джорджи.

— Я хочу с ним встретиться, — заявила она, — только потому, что он твой брат. Я обожаю родственников — ведь у меня их просто нет. Он похож на тебя?

— Да, немного, — сказал я. — Все Линч-Гиббоны похожи друг на друга. Только у него покатые плечи, и он не такой привлекательный. Если тебе хочется, я познакомлю тебя со своей сестрой Роуз-мери.

— Я не желаю знакомиться с твоей сестрой Роузмери, — заупрямилась Джорджи. — Я хочу встретиться с Александром и буду на этом настаивать, так же как и на поездке в Нью-Йорк.

Джорджи страстно мечтала побывать в Нью-Йорке, и я опрометчиво пообещал взять ее в одну из моих деловых поездок. Однако в последнюю минуту во мне то ли проснулась совесть, то ли я осознал, что не выдержу нервного напряжения, связанного с необходимостью лгать, и по-крупному, Антонии, и переменил решение. Джорджи очень расстроилась и надулась как обиженный ребенок. Я пообещал взять ее с собой в поездку в следующий раз.

— Не надо ворчать из-за этого, — сказал я. — На днях мы вместе отправимся в Нью-Йорк. Но только при условии, что я больше не услышу всякой чепухи вроде того, что ты будешь платить за себя сама. Вспомни, как ты не одобряешь незаработанные деньги. По крайней мере, позволь мне разумно распорядиться частью моих нетрудовых доходов.

— Конечно, это нелепость, что ты бизнесмен, — проговорила Джорджи. — Ты слишком умен. Тебе надо было стать деканом факультета.

— Ты полагаешь, что стать деканом — это единственный способ проявить свой ум? Да, у тебя и правда есть шанс сделаться «синим чулком». — Я погладил ее ноги.

— Когда ты учился, то увлекался историей и получил первую премию, — напомнила Джорджи. — Кстати, а что получил Александр?

— Ему досталась вторая премия. Теперь ты поняла, что он не стоит твоего внимания?

— Но все-таки он сообразил не податься в бизнес, — продолжала спорить со мной Джорджи.

Это правда, мой брат — талантливый и довольно известный скульптор. В какой-то степени я разделял мнение Джорджи, что мне следовало стать, к примеру, деканом, и эта тема была для меня болезненной. Мой отец, преуспевающий виноторговец, основал фирму «Линч-Гиббон и Маккейб». После его смерти фирма разделилась, большая часть осталась у семьи Маккейб, а меньшей, связанной с производством кларета по собственной рецептуре, которым интересовался еще мой дед, начал управлять я. Джорджи считала, хотя и никогда не говорила мне об этом прямо, что мое участие в бизнесе как-то связано с Антонией. Она была недалека от истины.

Я не желал продолжать разговор и больше не собирался рассказывать ей о моем дорогом брате. Надеясь переменить тему, я спросил:

— Что ты собираешься делать на Рождество? Я хотел бы мысленно быть с тобой.

Джорджи нахмурилась:

— Присоединюсь к коллегам из училища. Соберется большая компания. А вот мне не хотелось бы о тебе вспоминать, — добавила она. — Как ни странно, в такое время больно сознавать, что я не член твоей семьи.