Анастасия Чекмарева - I am enough. Просто. Ешьте. Еду.

В общем, сижу я, надувшись, и мне морально ну просто очень плохо. Мысли туда-сюда, Андрея рядом нет, он куда-то выходил, поныть-то кому? Проходит буквально минут 20: всё, стол накрыли, «давайте отметим немножко», и, несмотря на свой полный живот, я начала есть.

Меня это пугало, но в период Страшного Голода всё так и должно быть (!) – это логичная вытекающая реакция организма на ограничения в еде: «Теперь нам нужно есть всегда, бери, вот лежит, бери опять, вдруг ты завтра передумаешь, ещё-ещё поешь, и вот это съешь». Не бойтесь, это не навсегда.

Поверх арахиса я наелась колбасных нарезок, рыбы, ещё и кусок торта съела, когда другие уже наелись и не стали есть десерт. После этого я знала, что придёт тревога, подспудно я была готова к ней в рекавери: это нужно терпеть, просто терпеть, как кашель, насморк – и лечить.

Я сидела на кровати, терпела, сжав зубы: мне было сложно. Смотрела на отца мужа: он сидел, читал какую-то инструкцию. Спокойный такой, счастливый. Я всматривалась ему в лицо, в глаза, пытаясь почувствовать то же самое «всё равно» и перенять его штилевое настроение.

Я смотрела на других: как они ведут себя после еды. Они все были спокойные и занимались своими делами. Я столько времени смотрела на родственников в тот вечер, чтобы хотя бы сымитировать для себя это поведение и снизить тревогу: «Они спокойные, и ты спокойная. Они забыли про еду, и ты забыла про еду».

В конце марта я пошла к психологу, и уже не стала так активно искать успокоения в других, а начала «копаться» в себе и вылезать из ямы ОРПП.

В конце декабря 2015 мы решили сходить с Андреем в японское кафе поесть роллов. На тот момент у меня всё тело было в отёках, мне было достаточно тяжело передвигаться, но я продолжала есть по любому сигналу. Это меня и пугало, и успокаивало одновременно – не могу объяснить.

Я надела чёрное свободное платье и чувствовала в нём себя безопасно и нестрашно. Муж приехал в кафе сразу же с работы, а я, опаздывая, из дома. Андрей заказал облепиховый чай перед тем, как я приду. Он был больше похож на компот (который я не люблю), но всё равно оказался вкусным. В то время как нам готовили сет, мы пили чай, болтали, смеялись и листали меню.

Пока я перелистывала страницы и говорила: «Ничего себе, какой дорогой алкоголь!», муж мне возьми и скажи: «Насть… Ну, вообще-то, тот чай, который мы пьём… Он немножко с алкоголем».

Дело в том, что я Андрею верю безоговорочно: то, что он говорит, для меня сразу всё 100%-ная правда. Когда он сказал про алкоголь в чае, то я нюхала этот чай и не ощущала того самого противного запаха спирта, но до последнего верила, что в чай что-то подлили. Я не пью уже лет 5, у меня отвращение к алкоголю, и, учитывая, что муж это тоже знал, я очень сильно удивилась и расстроилась.

«Андрей, ты что, совсем?? Я же не пью? Зачем ты так сделал?!» – я почувствовала, что мой язык заплетается, голова кружится: всё, что со мной происходило, когда я могла выпить на праздниках раньше. «Насть, нет в нём ничего, успокойся, я пошутил, ахахах, вот ты ипохондрик!» – муж начал смеяться.

Я так опешила, что не могла сказать ни слова: в смысле «нет»?! Что за приколы?!

Несмотря на моё недовольство такой шуткой, я поняла, что от моих мыслей напрямую зависело моё физическое состояние – это было для меня огромным и важным уроком в рекавери.

Потом нам принесли сет. Андрей, голодный после работы, сразу же накинулся на роллы, а я, несмотря на то, что ела весь день дома, начала методично по одному роллу класть себе в рот. Я помню голос: «Да, конечно, ты уже очень сильно наелась, но ты всё равно поешь, ты же такого сроду не ела на пэпэ, отрывайся!» Я так наелась этого риса с рыбой, что шла домой, переваливаясь с ноги на ногу. Платье прекрасно скрывало мой округлившийся живот.

Дома я часто фотографировала себя в зеркале, чтобы потом растянуть пальцами фото в телефоне и найти на себе «жир, который успел от наетого появиться». Я весь день смотрела телевизор, могла отгадывать кроссворды, что-то читать, играть в компьютерные игры, просто валяться. И, конечно, основным занятием для меня было поглощение еды в огромных количествах.

Моя самооценка «полетела» буквально в первые 2—3 месяца восстановления со страшной силой. Сначала мне было нормально: «Ладно, я ем, ем, ем». Потом всё хуже: «Я же ем, ем, ем!» Тело начало меняться и входить в стадию «work in progress»: его «залило» водой, появился целлюлит, оно приняло какие-то несуразные формы (тут больше – тут меньше, тут опухло – тут нет).