Анастасия Чекмарева - I am enough. Просто. Ешьте. Еду.

ОРПП – тревожное расстройство, в котором человек идентифицирует еду как угрозу (в следствие чего начинает тревожиться), но говорит «я боюсь набрать вес», «от вредной еды одни болезни» и эти фразы – его прикрытия. Основа не меняется: еда=угроза, опасность.

Например, торт для вас – угроза. Звучит странно, но это является правдой. Вы боитесь его есть, «он опасен». Вспомните, что было раньше в вашей жизни до болезни: вы съедали любую пищу или тот же торт и шли по делам. Еда была не равна опасности, она была только едой – шоколадка оставалась шоколадкой, пельмени – пельменями и тому подобное.

Для того чтобы снизить тревожность (=убрать Тревожный Мод), вы можете успокаивать себя так, как вам приятнее: книга, неспешная прогулка, дыхательные упражнения, разговор с другом и прочее. Главное – не упиваться тревогой и не уходить в релапсы раз за разом, а быть на разных берегах с этим ощущением. Иногда я «пропускала» тревожность будто сквозь себя, но я всё равно давала понять телу, что это – совсем не положительное чувство и оно должно уйти со временем. Постоянно это практикуя, вам будет проще есть еду.

Самая действенная рекомендация – обратитесь к психологу или психотерапевту. Это будет огромной помощью в преодолении тревоги и страхов. Если с 1-го раза вам не удалось найти подходящего специалиста – не опускайте рук.

Еда – не моральное преступление.

Я зачитывала переводы статей Алёны до дыр, Андрей засыпал ещё в 12 часов ночи, а я не спала до трёх: я читала, читала, читала сайт. Я разрешала себе ложиться поздно, так как я преподавала дома по «Skype» днём и одновременно между занятиями искала работу, рассылая резюме, поэтому могла вставать не в 6 утра точно.

Когда я только начала восстановление и приходила в гости домой к отцу, мы накрывали небольшой стол. Отец, как любитель мороженого, мог купить его целый килограмм, и я отрез ала всем по куску. А себе – себе кучу кусков! Это были самые высококалорийные дни.

Страшный Голод был в самом разгаре, и я ела, ела, ела мороженое. Андрей на меня смотрел, улыбался, гладил меня по руке и говорил отцу: «Я очень доволен, что она начала есть! Она такая весёлая и больше не бука». Отец тоже улыбался и отвечал: «Да, я вижу!»

Я помню, как мне это давало мощный стимул есть дальше, и как я наворачивала пломбир ложка за ложкой. Потом со временем этот стимул угасал, и я начинала ныть мужу: так на тревожных «волнах» я и жила до сеансов с психологом.

Мы дружно жили с Андреем, что меня удивляло. Вероятно, так было потому, что я переехала к нему в начале восстановления и моя психика уже начала претерпевать изменения в лучшую сторону. Я становилась спокойнее и уравновешеннее, я могла без истерик отреагировать на разные вопросы (о еде в том числе).

Помню, что, когда мы ложились спать, мне сначала нужно было подойти к зеркалу у кровати, громко вздохнуть и только потом лечь. До меня доносилось вопросительно-недовольно-удивлённое: «Ну, что ты туда смотришь? Ты такая красивая! Я тебе сколько раз уже сказал!», а я говорила: « Да так, просто » и шла в постель.

Случалось, что пару раз я сидела на кровати вечером (в это время особенно «хорошо» накатывало), открывала свою страницу в «Instagram», где я не удаляла ни единого фото, чтобы моё расстройство осталось запечатлённым, как оно было, и пролистывала пальцем картинки до того момента, где я всем показывала свой супер-пресс.

Я смотрела на свой «бывший» живот, читала старые восторженные комментарии и… начинала плакать. Андрей резко поворачивался, строго смотрел на меня и говорил: «Насть, телефон убери».

– Нет…

– Насть, хватит туда смотреть, что ты делаешь? Отдай мне телефон свой быстро!

– Не буду! Смотри, что у меня было! Где это сейчас?!

– Ты красивая именно сейчас, сегодня, понимаешь?? Сейчас! Тогда было хуже. Не смей мне больше на это смотреть, иначе заставлю всё удалить, чтобы вообще даже причины не было всё это видеть!

– Ладно.

Я много раз спрашивала мужа в период полугодового Страшного Голода:

Если я стану весить 100 килограмм, ты меня бросишь?

А если в беременность я наберу 30 килограмм?

А если я никогда не остановлюсь, и Страшный Голод будет со мной навсегда, что ты мне скажешь? «Бросаю»?

Мой мозг продуцировал весь спектр мыслей, где каждая заканчивалась фразой «ты меня бросишь». Мне всегда приходил один и тот же ответ: «Я не брошу тебя. Ешь, пожалуйста».