Джонатан Франзен - Поправки

По мере того как опознание Чиппера приближалось к уверенности, дыхание выровнялось и сквозь сменявшиеся на лице гримасы проступила слабая улыбка.

– Ладно! – сказал наконец Альфред.

Чип придвинул поближе другой стул, подал отцу чашку с холодной водой. Старику и правда хотелось пить. Он потянул длинный глоток через соломинку и вернул чашку сыну.

– Где твоя мать?

Чип поставил чашку на пол.

– Проснулась сегодня с простудой. Я велел ей полежать в постели.

– Где она теперь живет?

– Дома. Там, где и была два дня назад.

Чип уже объяснял, почему Альфред должен находиться здесь, и это объяснение казалось осмысленным, пока старик видел лицо и слышал голос сына, но стоило Чипу уйти, и логика рассыпалась.

Большая черная подлюка кружит поблизости, следит.

– Это кабинет физиотерапии, – говорит Чип. – На восьмом этаже в больнице Сент-Люк. Маме делали здесь операцию на ноге, помнишь?

– Эта женщина – мразь! – указывает он пальцем.

– Нет, это физиотерапевт, – возражает Чип. – Она пытается тебе помочь.

– Да ты посмотри на нее. Видишь, какая она?! Видишь?

– Это физиотерапевт, папа!

– Кто-кто? Она кто?

С одной стороны, он полагался на разумность и надежность образованного сына. С другой, черная подлюка бросила на него взгляд, предупреждая, что при первой же возможности доберется до него. От нее прямо разит агрессивностью. Как разрешить противоречие? Чип, несомненно, прав, но эта мразь столь же несомненно никак не может быть терапевтом.

Противоречие зияло бездонной пропастью. Альфред заглянул в бездну, челюсть отвисла. Что-то теплое ползет по его подбородку.

И опять какая-то мразь тянется к нему руками. Он попытался отпихнуть ее, но тут же понял, что это руки Чипа.

– Тише, папа. Вытру тебе рот.

– О Боже!

– Хочешь посидеть тут немного или вернуться в палату?

– На твое усмотрение.

Готовая фраза, удобная на все случаи жизни, выговаривается сама собой.

– Ну, тогда в палату. – Чип зашел за спинку стула, что-то там наладил. Похоже, у этого стула множество вариантов наклона и сложнейшее управление.

– Попробуй отстегнуть ремень, – попросил Альфред.

– Вернемся в палату, там разомнешься.

Чип повез его со двора по коридору, открыл дверь одной из камер. Поразительно, какая тут роскошь. Прямо-таки отель первого класса, если б не решетка вдоль кровати, не кандалы и не камера слежения.

Чип остановил кресло у окна, вышел из комнаты, унося пластиковый стаканчик, а минут через пять вернулся вместе с приятной невысокой девушкой в белом халатике.

– Мистер Ламберт? – сказала она. Симпатичная, похожа на Дениз, курчавые черные волосы, очки в металлической оправе, но ростом поменьше. – Я – доктор Шульман. Помните, мы познакомились вчера?

– Да! – ответил он, широко улыбаясь. Еще бы не помнить мир, где живут такие вот девушки, миленькие маленькие девушки с ясными глазками и высоким лбом. Мир надежды.

Она положила руку ему на голову, наклонилась, словно хотела поцеловать. Напугала до смерти. Он чуть было не ударил ее.

– Я не хотела вас пугать, – извинилась гостья. – Хотела только заглянуть вам в глаза. Вы хорошо себя чувствуете?

Он обернулся за помощью к Чипу, но Чип и сам таращился на девчонку.

– Чип! – позвал он.

Чип нехотя отвел взгляд от девицы.

– Да, папа?

Раз уж удалось привлечь внимание сына, придется что-то сказать, и он сказал вот что:

– Скажи матери, чтобы не трудилась убирать внизу. Я сам разберусь.

– Ладно, скажу.

Ловкие пальчики, нежное личико девушки совсем рядом с его лицом. Она попросила сжать кулак, потыкала пальцем в его тело, ущипнула. Говорит и говорит, словно телевизор работает за стеной.

– Папа! – окликнул Чип.

– Я не расслышал.

– Доктор Шульман спрашивает, как тебя называть – «Альфред» или «мистер Ламберт»? Как лучше?

Болезненная улыбка.

– Не вполне понимаю.

– Думаю, он бы предпочел «мистер Ламберт», – решает Чип.

– Мистер Ламберт, – говорит малютка, – не могли бы вы сказать, где мы находимся?

Он снова обернулся к Чипу – мальчик, видимо, чего-то ждал от него, а сам помочь не хотел. Альфред махнул рукой в сторону окна.

– Там – Иллинойс, – сказал он сыну и девушке. Теперь оба слушали с явным интересом, нужно что-то добавить. – Там окно, – выдавил он из себя. – Оно… если б вы открыли… этого я и хотел. Не могу расстегнуть ремень. Тогда…

Битва проиграна, он знал. Девушка смотрит ласково.

– Можете ли вы сказать, кто у нас президент?