Олег Рой - Украденное счастье

– Вы что, с ума сошли? – недоумевал он. – Зачем вам это нужно? Здесь у вас хорошая, спокойная, обеспеченная жизнь. А там… Страшно подумать, что может вас там ожидать! Голод, нищета, разруха… И даже того хуже – концентрационные лагеря ЧК!.. Что, если красные не простят тебе, что ты княгиня?

– Не княгиня, а княжна.

– Все равно. Тебя посадят в тюрьму или сошлют в Сибирь.

Наташа посмотрела на него, как на ребенка, который не понимает самых элементарных вещей:

– Анрэ, дорогой мой… Ты наивен, как все европейцы, у вас почему-то такое странное представление о нашей стране… Нищета, разруха, лагеря, репрессии – все это, слава богу, в прошлом. Теперь в России другая власть, другие порядки. Сталин умер, культ его личности развенчан, все изменилось…

– Что-то не верится!.. – перебил он.

– Не хочешь – не верь, это твое личное дело, – похоже, она обиделась. – А мы с мамой верим. Мы уже занимаемся оформлением документов, еще немного – и нам разрешат вернуться.

Молодой человек пребывал в полном замешательстве.

– Наташа, вот ты говоришь – «вернуться». Но как можно вернуться туда, где никогда не был? Твою маму увезли совсем ребенком, сколько ей было лет – шесть, семь? Даже она почти ничего не может помнить, настолько была мала. Но ее еще хоть как-то можно понять. А вот тебя… Тебе-то зачем в Россию?

Девушка покачала головой, веселые огоньки в карих глазах потухли.

– Боюсь, я не сумею тебе этого объяснить… Понять мои чувства может только русский. Уж такими нас создал Господь – мы не можем быть счастливы нигде, кроме родины. Прости, мне пора.

В тот вечер раздосадованный Анрэ допоздна бродил по улицам, продолжая мысленный спор со своей возлюбленной. Ее позиция удивляла и возмущала его. Взрослая девушка – Наталья была двумя годами старше Анрэ, – а повторяет все за матерью, точно дитя! Насмотрелась старых фотографий, всех этих особняков в стиле модерн, беседок на обрывах и авто на деревянных колесах и вбила себе в голову: «Вернуться на родину!» Какая родина!.. И ведь она даже не чисто русская, а полукровка, ее отец француз! Далась же ей эта злосчастная Россия, эти альбомы с древними снимками, эти заумные и скучноватые книги русских писателей, эти печальные песни, называемые странным словом романс , этот проклятый мягкий знак в ее имени! Негодованию молодого человека не было предела, однако он прекрасно отдавал себе отчет в том, что столь бурная его реакция вызвана лишь одним – отчаянным нежеланием потерять Наташу. Удивительная девушка, так упорно называвшая себя русской, уже слишком много значила для него.

Он неоднократно пытался поговорить с ней, привести какие-то разумные доводы, но Наташа продолжала настаивать на своем. Отъезд в Россию был для нее уже делом решенным, все было продумано и запланировано. Она вообще обожала строить планы, даже по мелочам. Когда он звонил ей, предлагая встретиться, обязательно спрашивала: «А куда мы пойдем?» При этом ответ: «Просто погуляем по набережной, сегодня отличная погода» – вполне ее устраивал, но все равно прогулка должна была быть запланированной, а не спонтанной. Само собой разумеется, что при такой любви к прогнозам будущая жизнь Натальи казалась расписанной до мелочей.

– Мы поселимся в большом городе, в Москве или в Петрограде, то есть в Ленинграде, – говорила она, – я устроюсь работать в какое-нибудь издательство и буду переводить на русский язык современных французских, немецких, английских авторов. А через несколько лет выйду замуж и обзаведусь детьми.

– И сколько же у тебя будет детей?

– Обязательно двое или даже трое. Но только девочки – я понятия не имею, как воспитывать мальчиков… Пусть будут три девочки. Как у Чехова, знаешь такого писателя? У него есть пьеса «Три сестры»… Главное – найти мужчину, которого не испугает перспектива жить в доме, где столько женщин. Многим это, наверное, покажется ужасным!

– Но почему же? – возражал Анрэ. – У моего деда Верфеля было четыре дочери – моя мать, Марианна, и ее старшие сестры.

– Да, я помню, конечно, ты рассказывал и про маму, и про теток… Но четыре – это все-таки чересчур. С меня хватит трех.

Очень скоро эти полушутливые разговоры сделались неприятны Анрэ. Каждый раз Наталья точно подчеркивала: у нас с тобой нет общего будущего. Для него эти слова равнялись словам «ты для меня ничего не значишь». Он обижался, негодовал, много раз давал себе слово порвать с девушкой, которая просто играет им, временно использует, чтобы после отъезда тотчас забыть, – но никак не мог этого сделать. Он настолько дорожил Наташей, его так сильно влекло к ней, что ради сохранения их отношений он был готов на многое. Даже на обман, к которому в конце концов и прибег.