Дома девушку звали Диной. Семья вообще была не такая ортодоксально китайская, как могло показаться с первого взгляда. Жена доктора Сяо была уйгуркой, а потому Цзяоцин, как и ее погибший брат, имела европеизированную внешность, училась в Лондоне, любила путешествовать и, как многие дети состоятельных китайцев, довольно хорошо знала Европу и Америку. Она уже получила медицинский диплом в Англии и была готова в тот год поехать на стажировку в Америку, чтобы позже посвятить свою жизнь тому же делу, которое стало главным для ее отца. Однако горе, постигшее семью, заставило ее остаться с родителями и отложить дальнейшее обучение за рубежом.
Цзяоцин с самого начала с большим недоверием отнеслась к затее отца. Выходить одинокого и больного парня – да, это входит в его профессиональные обязанности. Но дать ему имя ее брата? Собираться пригласить его в дом? Как хотите, а это было уже чересчур. Это было чрезмерной тратой душевных сил, а все чрезмерное, как казалось изящной и утонченной девушке, немного отдает дурным вкусом… И, не осмеливаясь открыто порицать отца, она все же чувствовала, как острыми коготками вонзается в ее душу боль, как просыпается и живет в ней ревность, какой она никогда не испытывала по отношению к любимому старшему брату.
Однако изменить что-либо Цзяоцин была не в силах: отец только улыбался в ответ на ее завуалированно высказываемые упреки и продолжал заботиться о молодом мужчине неизвестного роду-племени. И тогда на смену ревности и обиде мало-помалу пришло любопытство.
Цзяоцин впервые пришла в клинику, когда молодой человек уже потихоньку начал говорить. Она принесла ему несколько белых хризантем и, несмело остановившись у входа в палату, замерла, пораженная его странным, печальным лицом. Это не было его настоящее лицо, и Цзяоцин об этом знала, но все-таки не смогла совладать со своим удивлением и грустью: этот парень… почти возрожденный из огня и пепла… это он заменил в сердце отца ее брата?..
Прямо за спиной девушки в широком и светлом больничном коридоре находилось окно, и косые лучи тихого октябрьского солнца теперь падали на нее сзади, подсвечивая лицо и фигуру каким-то неземным, розовым, почти сверхъестественным светом. Такой и запомнил ее Антон навсегда: тонкий профиль миловидного восточного лица, упрямый наклон лебединой шеи и пышные хризантемы в ее руках…
– Цве-ты, – тихо, но отчетливо произнес Ло и, как ребенок, потянулся к пушистым белым шарам, неожиданно возникшим перед его глазами.
И, как ребенку, так же отчетливо и ласково ответила ему Цзяоцин, изумленная тем чувством, которое пробудили в ней его беззащитность и простота:
– Это хризантемы, Ло. Здесь, в Китае, мы называем эти цветы Лапы Белого Дракона.
Он понял и кивнул головой. А девушка так и осталась стоять у двери, не в силах вымолвить больше ни слова. Потом она положила хризантемы на легкий столик у его изголовья и молча ушла.
После этого Цзяоцин стала появляться в клинике регулярно. Отец улыбался, встречая ее в коридорах – она никогда не заходила к нему в кабинет во время этих визитов, – и тоже молчал, не желая спрашивать ее ни о чем. Когда молодой человек уже смог поддерживать долгую беседу, она принялась учить его читать, объясняла ему, где он теперь живет, как сюда попал и что за страна Китай.
– Мы живем в самой большой стране мира, – рассказывала она ему, как малому ребенку, напоминая сама себе учительницу в начальной школе. – Китайцев на свете очень много – один миллиард триста миллионов. И на всех не хватает ни земли, ни зерна, ни работы, ни одежды… Нас было бы еще больше, но мы ввели правило – в одной семье один ребенок. Мои родители богатые люди, и они смогли заплатить за меня большой штраф, когда я родилась.
– Штраф? – Ло смотрел на нее недоуменным взглядом, и девушка, вздохнув, объясняла непонятное слово.
Она рассказывала ему элементарные вещи о том, как устроена ее страна и какие народы в ней живут, как устроен мир, какие еще есть страны и люди на Земле. Молодой мужчина впитывал информацию, словно губка прозрачную и чистую воду; он учился с огромным желанием и мгновенно запоминал новые сведения.
– У него определенно есть навыки умственного труда, – прозвучал однажды во время такой беседы задумчивый голос. И она, обернувшись, мгновенно порозовев от неожиданности, обнаружила, что за спиной ее стоит отец, неслышно зашедший в палату. – Попробуй поговорить с ним о разных профессиях. Вдруг тебе удастся пробудить в нем какие-нибудь воспоминания?..
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу