Олег Рой - Эдельвейсы для Евы

– Ну, мало ли… Вдруг ты все-таки заявишь в милицию – с тебя станется, – они станут искать девочку в голубом платье. Вот я и купила ей на рынке, или, как это у вас называется, на базаре, джинсики с футболочкой.

– Регина, где теперь Светка? – простонал я. Она отрицательно покачала головой. – Ну, скажи хоть, на Украине или в России?

– Не скажу. Может, на Украине, может, в России, а может, и вообще в Америке. В надежном месте, тебе никогда не найти, – она явно упивалась своей властью надо мной.

– Ведь вы везли ее на самолете! – вспомнил я. – Как же вам это удалось – без документов?

– И это знаешь? – удивилась Регинка, туша свою сигаретку. – Да ты, я смотрю, прямо Шерлок Холмс… А документы у нас, к твоему сведению, имелись. Да такие, что никто ничего и не заподозрил. Миша ведь профессионал был в компьютерной графике…

– А чтобы в самолете Светка вела себя тихо, вы, сволочи, дали ей лошадиную дозу снотворного…

– Ну, Герочка, ты просто ясновидец какой-то! Все знаешь… Вижу, я тут просто не нужна, тебе и без меня все известно…

Регина сделала вид, что пытается подняться из-за стола, я спешно удержал ее за руку.

– Ну-ну, – засмеялась она, не отнимая руки. – Успокойся, какой ты горячий! Вроде немец, а темперамента в тебе, как в испанском мачо. Я, кстати, до сих пор вспоминаю наш с тобой отдых на диване со льдом, а ты?

Я поглядел ей прямо в глаза и спросил:

– Для чего нужно было подделывать вторую кассету? Ведь там не Света, а Лика Добрякова? Почему вы не сняли Светку?

– Вот дьявол! Это она тебе сказала, эта сука Жанка?

– Сам догадался, – буркнул я.

– Да не ври! Без нее бы ты ни до чего этого не допер… – Рыжая недовольно поморщилась, словно обдумывая что-то, потом стукнула ладонью по столу и очень по-деловому проговорила: – Значит, так. Больше я тебе ничего не скажу, пока ты мне не выложишь, как на духу, что ты знаешь и откуда.

– А если не расскажу?

– Тогда прощайся с дочкой.

– А ты тогда прощайся с миллионом.

– Я-то без миллиона проживу, – нехорошо рассмеялась она. – А вот ты без дочки… Мы, знаешь ли, даже не будем ее убивать – зачем брать грех на душу? Просто завезем куда-нибудь подальше да отпустим на все четыре стороны. Или продадим на вокзале. Говорят, нищие покупают детей, чтобы милостыню с ними просить. И не только нищие. Знаешь, кто еще детей покупает? И зачем?

Этого я уже выдержать не мог и бросился на нее. Я готов был ее убить, но наткнулся на очень серьезный и холодный взгляд зеленых глаз, который сразу остудил меня, точно ведро ледяной воды.

– Сядь! Сядь, если ты этого не хочешь, – очень спокойно сказала Регина. И мне ничего не оставалось, как повиноваться.

Прибежал официант – спросить, что у нас случилось.

– Все в порядке, – обворожительно улыбнулась эта тварь. – Просто мой поклонник такой страстный, что не всегда умеет держать себя в руках. Принесите нам, пожалуйста, пятьдесят граммов коньяка, только самого лучшего. И лимончик не забудьте.

– Да перестань ты, Герман, – проговорила она, когда официант ушел. – Валяй, рассказывай. Тебе ведь все равно некуда деваться.

Самое ужасное, что она была права. У меня не было времени на то, чтобы изобрести что-то убедительное, и, подумав, я рассказал ей правду – о соседке, решившей, что я хочу снять ту квартиру, о пане Петро Носе, о таксисте, везшем их в аэропорт, и даже (без подробностей) о своем визите к Жанне и совместном просмотре кассеты.

– Ясно, – кивнула Регина, когда я закончил. – Ну что же, у меня пока нет причин тебе не верить.

– Я тебя только об одном прошу, – я уже не бушевал, а только умолял. – Объясни, почему на второй кассете не Светка…

– Да не волнуйся ты! – Она отодвинула пустую рюмку. – Я же сказала, что девочка твоя далеко, в надежном месте. – Ну не мотаться же туда каждый раз ее снимать?

Ох, как мне хотелось ей верить…

– Как же ты все-таки не боишься? – поинтересовался я. – Ну, допустим, заплачу я тебе этот проклятый миллион. Но ты же понимаешь, что, как только я получу свою дочь, я же тебя и твоих подельников из-под земли вырою?

– Ну, про подельников моих, я так поняла, ты ничего не знаешь, – хитро улыбнулась рыжая гадина. – Миша не в счет, его уже сожгли. А я… За меня не беспокойся. Меня ты точно не найдешь. Я буду уже далеко от этой гребаной страны.

– Вот что, – я принял решение, – твоя взяла. Ты получишь свои деньги. Но при одном условии – мне нужны стопроцентные гарантии, что моя дочь жива.

Регинка снова задумалась, потом поднялась, подхватила свою сумочку.