Дмитрий Дейч - СКАЗКИ ДЛЯ МАРТЫ

Ф е д о н д. Давай тогда разберёмся: в каком смысле, каким образом тело постигается «не умом», как ты только что сказал. И для того, чтобы понять это, обратимся к музыке.

С о к р а т. С удовольствием.

Ф е д о н д. Верно ли, что когда музыка привлекает наше внимание, то первым на её звуки реагирует тело? Замечал ли ты, Сократ, что порой думаешь о чём-то своём, но в то же время отбиваешь ритм рукой или притоптываешь ногой в присутствии играющих музыкантов?

С о к р а т. Замечал, и не раз.

Ф е д о н д. Что же заставляет тело совершать все эти странные движения, если душа, которая по твоим словам создана для руководства, занята совсем другим?

С о к р а т. Я думаю, что душа заставляет тело двигаться таким образом, отзываясь на звуки музыки.

Ф е д о н д. Выходит, что душа это делает, сама о том не зная? Где же тогда её божественное начало, способное объять всё сущее?

С о к р а т. Пока человек жив, душа крепко связана в теле и прилеплена к нему, она вынуждена рассматривать и постигать всё сущее не сама по себе, но через тело, словно бы через решётки тюрьмы, и погрязает в глубочайшем невежестве. Поэтому она не способна постичь самое себя, Федонд.

Ф е д о н д. По-твоему тело - тюрьма для души, и лишь смерть отпускает душу на волю?

С о к р а т. В этом моя надежда - надежда философа, и человека, который собирается умереть.

Ф е д о н д. Я бы не хотел лишать тебя надежды, Сократ.

С о к р а т. Ты говоришь так, будто наверное знаешь, что я не прав.

Ф е д о н д. Я знаю лишь то, что говорит мне музыка.

С о к р а т. Продолжай, прошу тебя. Я вижу, что напрасно не познакомился с тобой раньше.

Ф е д о н д. Музыка подсказывает мне, что тело и душа - едины.

С о к р а т. Означает ли это, что душа телесна?

Ф е д о н д. Это означает, что тело - не просто груз или тюрьма души, но необходимая составная её часть: как палец музыканта, который может показаться кому-то отдельным органом, на деле всецело зависит от существования кисти и вряд ли дотянулся бы до струны, не будь у меня локтя или плеча…

С и м м и й…или головы. Всё это тебе сообщила музыка?

Ф е д о н д. Также она сообщила мне, что тот, кто заботится о душе, пренебрегая телом - теряет, а не приобретает. Я слышал от Филолая (думаю, ты с ним согласился бы, Сократ), что истинный философ гонит от себя желания тела, крепится и ни за что не уступает телу, не боясь разорения и бедности, горя и нужды.

С о к р а т. Прекрасно сказано, Федонд.

Ф е д о н д. И ты, конечно, принимаешь тело за обузу, думая что душа должна жить, лелея собственные свои, отдельные от телесных, стремления, а после смерти - отойти к тому, что ей сродни, и навсегда избавиться от человеческих бедствий.

С о к р а т. Верно. Я сам не сказал бы лучше.

Ф е д о н д. Какой же смысл в том, чтобы жить человеческой жизнью, заточая душу в телесные оковы? Если тело причиняет душе такой урон, не проще ли было бы ей вовсе не рождаться в человеческом облике, а обитать там, где ей лучше всего, не посягая на смертное и тленное?

С о к р а т. Хороший вопрос, клянусь Зевсом. Но я не стану отвечать на него, поскольку вижу, что ты сам готов ответить.

Ф е д о н д. Боюсь, Сократ, я разочарую тебя, ибо сейчас поведу себя вовсе не так, как полагается философу. Оправдание мне только одно: я не навязывался к тебе в собеседники, и не моя вина, что я принимаю вещи по-иному, не так, как привычно тебе.

С о к р а т. Говори же, Федонд!

Ф е д о н д. О том, что я сейчас скажу, мне поведала моя музыка, и никакие рассуждения и доказательства, даже если бы они и были у меня, не сумели бы убедить меня лучше. Послушай, Сократ: душа воплощается в теле затем, чтобы одухотворить его. Тело - вовсе не обуза души, но её научение. Нам нужно быть с телом заодно, нужно сделать его верным инструментом души - так, чтобы когда придёт пора расставаться с ним, мы оставляли бы его без сожаления - но не потому, что оно нам противно, а потому, что оно преобразилось, и вместе с тем - окончило свои земные труды. Но вот то, что не подчиняется осмыслению и пониманию, и поэтому, кажется, не может стать предметом рассуждения: я вижу, что тело и душа - едины и единосущны. Выходит, вопреки всякому человеческому разумению: там, где мы видим два, и говорим о двух различных вещах - нужно видеть одно. Более того, то, что нам кажется сделанным из разного вещества - тело и душа, суть - одно. И, умирая, отпуская душу на волю, мы отпускаем вместе с ней наше тело - запечатлённое в душе раз и навсегда, вместе с другими, прежними её телами. Но всего этого я не могу ни объяснить, ни, тем более, доказать.