Мейв Бинчи - Серебряная свадьба

— А твоя улыбка, Фрэнк, разве она когда-нибудь была от сердца? Может быть, ты не знаешь, но твоя улыбка никогда не доходит до глаз, никогда! Она всегда кончается в уголках у рта.

— Почему мы сейчас все это говорим друг другу?

— Потому что ты трясешься от страха, я сердцем чую.

— С чего ты так на меня ополчилась? Что я такого сказал? — Он в изумлении развел руками.

— Не надо делать этих итальянских жестов, я тебе не Палаццо! Что ты такого сказал? Я повторю, что ты сказал. Ты сказал, что мы должны, сидя в общественном месте, решать, как нам жить дальше. Ты забываешь о том, как хорошо я тебя изучила, Фрэнк, ты забываешь наше первое правило: когда тебе нужно встретиться с неприятелем, проводи встречу на нейтральной территории, а не у себя или у него. Вот это ты сейчас и делаешь. Мы с тобой знаем, что если возникает опасность ссоры, главное — сделать так, чтобы встреча происходила в общественном месте. Это удерживает тех, кто хотел бы закатить сцену.

— Джой, ты хорошо себя чувствуешь? Уверена?

— Знаешь, этот способ далеко не всегда действует, — упрямо продолжала она. — Пьяная или трезвая, дома или не дома, я могу устроить сцену, стоит мне только захотеть.

— Конечно, можешь, но к чему это? Мы же друзья, с какой стати нам ссориться?

— Мы не друзья, мы, как фехтовальщики, обмениваемся выпадами, мы играем друг с другом, и каждый ищет выгоду для себя…

— Ну хорошо, если все это так, зачем же мы тогда заводим ребенка?

— Не мы заводим ребенка, — отчеканила Джой. — Это я завожу ребенка.

И на лице у нее появилось торжествующее выражение, как будто она одолела соперника, выиграла приз или просто добилась своего вопреки всем обстоятельствам.

Именно тогда он понял, что у нее на уме. Она намерена вечно держать его в неизвестности и тем самым — на коротком поводке. Он и пикнуть не посмеет. Это ее ребенок и ее решение, и пока это ее устраивает. Она и не думает обещать ему какой-либо определенности, ее план состоит в том, чтобы он никогда не знал наверняка, сохранит ли она все в тайне или нет. Он будет игрушкой в ее руках.

Однажды с Фрэнком Куигли уже пытались проделать такую штуку. Был один такой поставщик, он тайно скупил рынок, а потом, когда в «Палаццо» уже полным ходом шла рекламная кампания товара и поздно было идти на попятный, вдруг поднял цену. Да, с этим Фрэнк сталкивался, с ним уже пытались играть в такие игры. Он ответил тогда с улыбкой, что не заплатит ни копейки сверх той цены, о которой они изначально договорились. «Но вы же будете выглядеть глупо, если, ухлопав столько денег на рекламу, вынуждены будете признаться, что товара у вас нет!» Отнюдь, спокойно ответил Фрэнк с очаровательной улыбкой. Они просто-напросто дадут объявление, в котором извинятся перед покупателями и объяснят, что поставщики их подвели. «Палаццо» только еще больше станут уважать за честность, а ненадежный поставщик утратит репутацию. Все очень просто. Но ведь тогда дело касалось фруктов. Тогда речь не шла о ребенке.

Он пустил в ход все свое обаяние и, когда обед кончился, совершенно измочаленный, поздравил себя с тем, что, по крайней мере, удалось соблюсти видимость нормального разговора.

Они поговорили о работе. Дважды он ее рассмешил — рассмешил по-настоящему, так, что она, откинув голову, громко хохотала. Две женщины, которые, по ее словам, приходились родней Нико Палаццо со стороны жены, бросали в их сторону любопытные взгляды. Но при всем желании они не смогли бы увидеть ничего такого, о чем можно было бы посудачить дома. Это был самый невинный обед в истории. Иначе они бы не обедали здесь, на глазах у всех.

Он рассказал ей, как справил Рождество, Джой рассказала, как ездила к друзьям в Суссекс, у которых гостила уже не в первый раз. Большой родовой дом с кучей ребятишек.

— Ты им сказала? — поинтересовался Фрэнк. Он чувствовал, что нельзя отходить в разговоре слишком далеко от того, о чем они оба думают, иначе его обвинят в черствости.

— О чем? — спросила она.

— О ребенке.

— О каком ребенке?

— О твоем. О нашем, если хочешь, хотя по большому счету, как ты сказала, это твой ребенок.

Джой довольно фыркнула, будто говоря: «А-а, так-то лучше».

— Нет, — ответила она. — Я никому ничего не собираюсь говорить, пока не решу, что делать.

И больше об этом не было сказано ни единого слова. Как всегда, говорили о планах и проектах. О том, что нежелательно посвящать Нико во все дела компании, о новом приобретении «Палаццо» — участке в районе, который считался перспективным. Джой даже боялась, что он развивается слишком уж быстро. За большие деньги люди покупали там большие дома, а затем за еще большие деньги превращали их в шикарные современные особняки. Эти люди будут покупать еду в дорогих гастрономах или даже ездить в «Хэрродз». [15] Фешенебельный универсальный магазин в Лондоне. Джой считала, что «Палаццо» не стоит метить так высоко, их цель — менее фешенебельные районы, где огромная автостоянка супермаркета не будет пустовать.