Мейв Бинчи - Серебряная свадьба

Теперь даже такой тугодум, как Нико, должен был заподозрить неладное. Надо было действовать быстро. Но главное — не показать своей растерянности. Он должен обращаться с ней снисходительно, просто как с коллегой, вообще-то, во всех отношениях образцовым, но вдруг вздумавшим подурачиться на людях.

— Да, ты права, и хорошо, что ты мне напомнила. Мой тесть устроит нам грандиозный разнос, если мы немедленно не займемся подарками. Рената, не пора ли привести детей… Или кто-нибудь сделает объявление?.. Как лучше сделать?

В прошлые года всем заправляла Джой Ист, и все шло как по маслу.

На лице Ренаты отразилось облегчение. Она было подумала, что ей нанесено оскорбление, что над ней посмеялись, но Фрэнк явно ничего такого не увидел, значит, она ошиблась.

— Я думаю, мы должны сказать папе, что пора начинать, — ответила она и направилась к своему отцу.

— Я думаю, все мы должны сказать папе, что пора начинать, — повторила за ней Джой, ни к кому в отдельности не обращаясь.

Десмонд Дойл и Нико Палаццо обменялись недоуменными взглядами.

— Джой, ты, наверное, устала после всех своих хлопот на выставке образцов упаковки, — громко сказал Фрэнк Куигли. — Если хочешь, я отвезу тебя домой, пока тут не стало слишком жарко и душно.

Он увидел, что на многих лицах проступило облегчение; мистер Куигли всегда умеет найти выход из положения — из любого положения!

С жесткой, холодной улыбкой смотрел он на Джой. Его улыбка недвусмысленно говорила, что это ее шанс выпутаться из переплета, в котором они оба по ее милости оказались. Единственный шанс. Его улыбка говорила, что он не боится.

Несколько секунд Джой молча смотрела на него.

— Ладно, — сказала она наконец. — Скажем, что я устала после выставки образцов упаковки, устала и очень перевозбудилась и что меня лучше отвезти домой.

— Скажем так, — добродушно промолвил Фрэнк. — Передайте Ренате, чтобы приберегла для меня мальчиковый подарок от Санта-Клауса, я скоро за ним вернусь! — наказал он, уходя.

Все с восхищением смотрели ему вслед, пока он уводил мисс Ист, которая повела себя несколько странно, из просторного зала к автостоянке.

Ехали в полном молчании, не было произнесено ни слова. У дверей ее дома она подала ему свою сумочку, он достал ключ. На низком стеклянном столике стояла полная на две трети бутылка водки и апельсиновый сок. Рядом лежал ворох нераскрытых рождественских поздравлений и маленький элегантный чемодан, будто она собиралась уезжать или, наоборот, только что вернулась из поездки. Он был потрясен. Видимо, вернувшись с этой ярмарки, она даже не распаковала вещи!

— Кофе? — предложил он. Это было первое слово, произнесенное между ними.

— Нет, спасибо.

— Минералки?

— Если ты настаиваешь.

— Я не настаиваю, мне совершенно нет дела до того, что ты пьешь, но, по-моему, ты уже нализалась так, что любому пропойце дашь фору.

Он говорил ледяным голосом.

Джой взглянула на него со своего кресла, в которое она опустилась, как только они вошли. — Ты ненавидишь алкоголь потому, что твой отец был горький пьяница, — сказала она.

— Ты повторяешь то, что я сам тебе сказал. Порадуешь меня еще какими-нибудь проблесками проницательности или я могу возвращаться на праздник?

— Тебе очень хочется меня ударить, но ты не можешь, потому что ты видел, как твой отец бьет твою мать, — добавила она с усмешкой.

— Браво, Джой, отлично! — Рука его сжалась в кулак, он бы с удовольствием треснул что-нибудь, стул, пусть даже стену, чтобы дать выход своей злости.

— Все, что я говорила, правда. Чистая правда.

— Это точно. И высказала ты ее очень красиво. Все, я ухожу.

— Нет, ты не уйдешь, Фрэнк. Ты сядешь и будешь слушать, что я скажу.

— Вот тут ты ошибаешься. У меня ведь был пьяница отец, и я слишком хорошо знаю, что значит выслушивать пьяных. Это не имеет смысла. На следующее утро они уже ничего не помнят. Позвони в службу точного времени, им и расскажи. Они любят послушать душещипательные истории от тех, кто напился до чертиков.

— Ты должен меня выслушать, Фрэнк, ты должен знать.

— В другой раз. Когда сможешь членораздельно произнести мое имя.

— Насчет этой ярмарки… Я там не была.

— Знаю-знаю, ты мне сама сказала. Шотландец… ну-ну. Не говори мне только, что тебя мучают угрызения совести.

— Меня вообще там не было, я никуда не уезжала из Лондона.

Голос ее звучал странно, она как будто немного протрезвела.

— Ну и?.. — Он все еще стоял в дверях.