Роушин Мини - Два дня в апреле

Когда свекровь Дафнии как бы мимоходом сообщает ей о дне рождения Уны, она ляпает откровенную глупость. Спрашивает, собирается ли девочка устраивать вечеринку для своих друзей.

Задаёт вопрос и тут же цепенеет от собственного промаха. Получается, что она начисто забыла о том, какой сегодня день. Годовщина гибели Финна. Судя по резкой ответной реплике его матери, она именно так и подумала. «Как неприятно! Как всё глупо получилось! Пожалуй, сейчас уже поздно начинать выражать свои запоздалые соболезнования и прочее. Ужасная бестактность!»

Совершенно раздавленная собственной глупостью, Изабель бормочет что-то маловразумительное о погоде и о том, что вот, дескать, решила немного согреться с помощью бокала вина. «Оправдываюсь, словно какой-то завзятый алкоголик», — думает она про себя. К счастью, женщина уже торопится на выход. Видно, ей тоже с лихвой хватило общения с матерью своей невестки.

Изабель растерянно смотрит ей вслед. «Всё же хорошо, что она не осталась здесь на обед. Однако беспардонная особа! Заглянула сюда только за тем, чтобы воспользоваться уборной. Да и вид у неё ещё тот! Если не знаешь, кто она и откуда, то легко можно принять за бездомную. Впрочем, ей можно многое простить. Ведь пережить столько горя… Вначале муж с его Альцгеймером, потом гибель Финна. Нет, всё равно! Нужно же хоть немножко следить за своей внешностью».

Проходит ещё пара минут, и Изабель решительно поднимается из-за столика. Она делает знак официанту, который подавал вино.

— Моё пальто, пожалуйста! И счёт!

Расплачивается и уходит, оставляя на столе почти нетронутый бокал вина. С неё хватит! Пусть сейчас думает, что ему хочется!

Она торопится к машине, и по пути её осеняет страшная мысль. А вдруг Джозеф (или как там его?) тоже здесь, припарковался где-то рядом и сейчас внимательно наблюдает за ней? Вполне возможно, он был и в кафе. Сидел за одним из столиков и с явным удовольствием наблюдал всё это время за тем, как она мучается ожиданием. Как же унизительно всё получилось!

Она подъезжает к кинотеатру с несколькими просмотровыми залами и выбирает себе сеанс с наиболее безобидным кинофильмом из числа тех, что тут демонстрируются. Усаживается в темноте на своё место. Каждое лёгкое движение её головы наполняет воздух ароматом мёда, которым пахнет кондиционер. Сегодня её стилист Деймиан уж точно не поскупился на парфюм!

Она пытается сосредоточиться на кино, но мысли снова и снова возвращаются к сорвавшемуся свиданию. Каково это, когда тебя в пятьдесят девять лет разводит, как последнюю дуру, какой-то прохвост, для которого ты всего лишь Аманда?

Потом мысли её перекочёвывают на дочь. Между ними по-прежнему лежит пропасть.

Ну а ей самой, ей разве легко? Что они все знают о том, каково это жить изо дня в день с человеком, которому на тебя наплевать? Пожалуй, и слезинки не проронит, если она умрёт.

Вот Джек, тот бы горевал. Наверняка! Не так, конечно, словно весь мир рухнул с её уходом из жизни, но он бы искренне опечалился. И изредка даже вспоминал бы о ней. Например, когда едет забирать очередного клиента. Или когда готовит себе ужин, запекает отбивную. Наверное, вспомнил бы те дни, когда они были счастливы вместе. И в такие минуты ему бы стало по-настоящему грустно.

А вот Дафния… Интересно, она бы её оплакивала?

Мелодично звякает небольшой колокольчик в дверях цветочной лавки. Несколько минут пятого.

— Мне надо что-то на могилу, — говорит она пухленькой молодой женщине, стоящей за прилавком. — На ваш выбор, пожалуйста.

Цветочница компонует ей букет из белых цветов, красиво аранжируя его зеленью.

«Вечная память», — пишет Изабель на карточке, намереваясь возложить цветы на могилу мужчины, которого едва знала при его жизни. Да и помнит она его плохо, ведь они так редко встречались. Кладёт букет на заднее сиденье машины и берёт курс на кладбище. Благо здесь совсем рядом.

Прошёл почти год с тех пор, как она была на кладбище в последний раз. Изабель вспоминает, как они все сгрудились вокруг свежевыкопанной могилы. Рядом на траве стоит гроб с телом Финна. Дафния (на неё страшно смотреть!) — глубоко запавшие глаза, беззвучные слёзы льются в три ручья по щекам. Рядом Джек, молча поддерживает её за талию. Уна рыдает во весь голос и всё время льнёт к Джорджу. У матери Финна глаза абсолютно сухие, она уставилась прямо перед собой и, судя по всему, никого и ничего не видит. Чуть поодаль коллеги Дафнии по работе. Отдельно кучкуются друзья семьи, родственники, соседи.