Александр Житинский - Филиал

– Ладно. Любишь ее? – спрашиваю прямо у этого Нодари.

– Люблю! – очень пылко. – Кого?

– Ну, кого, кого! Ее, дочь мою.

Переводит глаза с одной на другую. Вижу, выбрать не может.

– Смотри, на обеих заставлю жениться, – я пригрозила.

– Я не мусульманин, – хмуро.

– Как в длительные командировки ездить – так мусульманин, а как жениться – так нет!

– Давайте, что ли, выпьем? – Валька робко.

Галька налила. Подняли бокалы.

– За встречу, – Галька предложила.

– Со свиданьицем! – я чокнулась с зятьком.

ГОРГОНА МИХАЙЛОВНА: Как только Анна Семеновна доложила мне о сложившейся ситуации, я сразу поняла – чем она грозит филиалу. Аморалка – везде аморалка. Пятно непременно падет на филиал. Надо было срочно что-то предпринимать.

Я выглянула из кабинета в прихожу и позвала:

– Петр Васильевич, зайдите ко мне, пожалуйста.

Он поднялся, пошел.

Я прикрыла дверь кабинета, усадила его на стул.

– Петр Васильевич… Как идет работа?

– Нормально, Горгона Михайловна. Заканчиваю программу оптимизации людских ресурсов по критерию минимальной загруженности непроизводительными работами…

– Понятно. А в прихожей вам как? Не дует?

– Нет, ничего. Вот только куда мы вычислительную машину будем ставить? Скоро обещают отгрузить…

– Да, проблема… А почему вы ушли из отдела Сабуровой?

– По личным мотивам, – отвечает.

– Петр Васильевич, вы уже, вероятно, поняли, что у нас не бывает личных мотивов. Специфика нашего филиала такова, что у нас все мотивы – общественные…

– Что вы хотите этим сказать? – он насторожился.

– Я хочу сказать, что поползли нехорошие слухи. Говорят даже в главном здании. Намекают на ваши отношения с сестрами Сабуровыми.

– Так все же разъяснилось! – он радостно отвечает. – Это не я! Это один грузин.

– Разъяснилось только на половину, – сказала я скорбно. – Грузин действительно один. А сестер двое.

– Ну, а я здесь причем?

– При том, что вы могли бы взять на себя половину ответственности и тем очень помочь филиалу.

– Ни за что!

– Петр Васильевич, ну что вам стоит. Поймите, это продиктовано исключительно производственной необходимостью. Вы оформите брак, Сабуровых наконец расселят, и мы сможем поставить у них в отделе вычислительную машину.

– Ловко! – он задумался.

– Решайтесь, я очень вас прошу. Иначе пятно на филиал. Знаете, разбирать не будут – жильцы они или дельцы. Аморалка есть аморалка. В конце концов, мы же не требуем, чтобы на всю жизнь. На часть жизни…

– Но это как бы обман… – он уже сомневался.

– Нет, не обман. Вы же с ними танцевали. Все видели… И в «эрудит» играли. Это почти любовь… Решайтесь, Петр Васильевич. Бусиков тоже женится. За компанию все легче… Я вас от имени месткома прошу.

– Хорошо. Если от месткома…

– Ну вот и прекрасно. И свадьба за счет профсоюза, об этом вы не волнуйтесь!

РУМЯНЦЕВ: Вот так без меня меня женили. Я вышел от Горгоны, чуть пошатываясь. Что ж, назвался груздем…

Я постучал к Сабуровым.

– Входите!

Вошел. Они сидят за столом. Не поймешь – то ли поминки, то ли помолвка.

– Вера Платоновна, – сказал я с порога, – я прошу руки вашей дочери.

Это их слегка ошарашило. Сабурова первая пришла в себя и, кажется, все усекла правильно.

– Которой же, Петя? – ласково спросила.

– Любой. Мне все равно.

Нодари вскочил, изображая то ли ревность, то ли восторг. Схватил меня за грудки. А мне действительно все равно. Какое-то равнодушие навалилось.

– Да как вы смеете?! Я их люблю!

– И я их люблю. Я всех люблю.

– Парни, кончайте петушиться, – сказала Сабурова. – Вы теперь свояки. Я согласна отдать вам дочерей. Сами решите – кому какая.

– А мы… – пискнула Валечка.

– Молчать! Раньше нужно было думать! Индивидуальность надо иметь! – загремела Сабурова.

– Пойдем выйдем, – предложил мне Нодари.

Мы вышли в прихожую, закурили.

– Давай честно, – сказал Нодари и, вынув из коробка две спички, сломал одну из них.

Потом он спрятал обе спички в кулаке, на миг отвернувшись от меня, и сказал:

– Выбирай ты. Мне – что останется. Длинная – Валечка.

Я вытянул спичку за головку.

– Длинная, – сказал Нодари.

И мы обнялись с ним, как свояки.

ЛЮСЯ: Что на кухне сегодня делается – не передать! Свадьба есть свадьба. Да не простая, а тройная. Пока молодые с Горгоной и Сабуровой во дворце, остальные женщины филиала готовят обед. Режем салаты, заправляем – все празднично одеты, в белоснежных передниках.