Александр Житинский - Время летать

– Ну, а если? – с сомнением проговорил Горохов.

– Никаких если, Петр Герасимович! Что они – не понимают?! – Чиненков перешел на свистящий шепот. – Да я первый уйду… Там ведь не дураки сидят. Сравнивать вас и Лунева!

– Думаешь? – озабоченно переспросил Горохов, словно окидывая себя мысленным взором.

– Факт!

Щелкнуло в системе диспетчерской связи, запищал зуммер. Горохов вразвалочку подошел к пульту, нажал клавишу.

– Слушаю, Горохов.

– «Петр Герасимович, на Махачкалу опять задержка!» – сказал в динамике женский голос.

– А в чем дело?

– «Кажется, не заправлен.»

– А ты узнай… И не трезвонь больше. Мне некогда, – Горохов нажал клавишу и вернулся к Чиненкову. У того уже были готовы аргументы.

– Лунев нашей службы не нюхал. Что у него? Летал как все…

– Положим, летал-то он… – попытался возразить Горохов.

– А что? Я вам скажу – разговоров больше! – убежденно зашептал Чиненков. – У нас же как? Человек один раз вылетит по расписанию, так о нем уже песни поют.

– А переучивался в Академии? Не шутка. Факультет организации производства, – вздохнул Горохов.

– Ах-ах! Подумаешь. Факультет.

– И потом – молодой он, – выложил последний козырь Горохов.

– Сомнительное преимущество, – парировал Чиненков. – Молодой – сиречь неопытный. А у вас стаж почти полвека… В нашей системе, я вам скажу, никакие знания роли не играют… Только опыт! Сложная система у нас, надежности мало. Молодым тут делать нечего, они пусть ума набираются под руководством старших. Вот я – молодой… Разве я не понимаю, что руководить аэропортом должны вы, а не Лунев…

Опять запищал зуммер. Горохов подошел к пульту, включил связь.

– «Петро, ты не забыл, что сегодня хоккей?»

– Ты мне лучше про рейс на Махачкалу скажи, – добродушно отвечал Горохов.

– «Там все в норме. Улетят. Не сегодня, так завтра».

– Смотри у меня, Федор!

Горохов снова выключил селектор, оперся кулаками на стол, глянул орлом.

– Значит, говоришь, меня должны?

– Больше некого, Петр Герасимович! – развел руками Чиненков.

В аэровокзал как-то бочком вошел худощавый человек с жалобным, слегка заискивающим лицом. Под мышкой он неловко держал большую картонную коробку из-под макарон. Близоруко, с прищуром оглядев зал, он направился к выходу на перрон, где сгрудились встречающие. Пробираться по залу было трудно, человек то и дело путался в лабиринте чемоданов и спящих.

Подойдя к девушке в форме, дежурившей у выхода, он спросил:

– Рейс из Иркутска прибыл?

– Нет еще.

– А когда?

– Как прилетят, так и будет.

– Понятно…

Он отошел к стене, поставил коробку на пол. По тому, как он управлялся с нею, было видно, что коробка пуста.

Рядом стояла увядающая женщина с увядающим букетом.

– Вы тоже иркутский встречаете? – спросил мужчина робко.

Она вздрогнула, отчего с букета осыпалось на пол еще несколько лепестков.

– Это безобразие! Опаздывает на двое суток.

– Иркутский? – испугался он.

– Ташкентский! Ташкентский! У меня цветы вянут.

Лепестки бесшумно падали на пол.

– А вы узнайте, – жалостливо посоветовал он.

– У кого? – она презрительно посмотрела на него. – В этом аэропорту даже начальника нет!

– Как же они… без начальника?.. – мужчина совсем сник.

– А вот так! – торжествующе сказала она и вдруг, с ненавистью взглянув на букет, швырнула его в урну.

Официант в плохо отутюженном смокинге появился за стеклянной дверью ресторана и перевернул табличку. Было «Ресторан закрыт», стало «Ресторан открыт». Он распахнул дверь и отодвинулся в сторону, приглашая пассажиров зайти.

В ресторан стали втекать первые посетители. В их числе была и группа гастролирующих музыкантов: певица Валентина, администратор Аркадий, пожилой саксофонист Виктор Иванович и молодой барабанщик Толик… Они заняли стол. Певица взяла меню.

Официант подошел к ним.

– У нас еще ничего не готово. Плита разогревается, – сообщил он.

– Зачем же вы открываете? – недовольно сказала певица.

– Расписание, – пожал он плечами.

– Вы бы лучше летали по расписанию! – вскипела она.

– Валентина, не нервничай, – примирительно сказал саксофонист. – У ресторана одно расписание, у плиты другое…

– У самолетов – третье, – подхватил Аркадий.

– Как вас зовут? – обратился саксофонист к официанту.

– Иннокентий.

– Вот что, Кеша. Сидеть мы здесь будем долго. Пока не улетим, – начал саксофонист.

– У меня смена кончается в восемнадцать, – оказал официант.