Александр Житинский: Песнь торжествующей любви

– Венедикт?.. – полувопросительно произнес Иннокентий.

Тот еле заметно усмехнулся и сделал несколько кошачьих шагов вперед.

– Это ты… – уже более утвердительно сказал Иннокентий и тоже сделал неуверенный шаг к Венедикту.

Они сошлись близко и некоторое время молча изучали друг друга. А затем Венедикт внезапно распахнул объятия – будто раскрыл черные крылья – и заключил в них друга. Обрадовавшийся Иннокентий оживился, тоже обнял его.

– Рад тебя видеть, друг мой, – сказал Венедикт.

– Господи, Венедикт… Это ты… Я уж не чаял… Где ты пропадал, мой друг? – бормотал Иннокентий.

– В странах дальних, в странах южных средь людей и дел ненужных… – загадочно улыбаясь, продекламировал Венедикт. – Признаться, я был удивлен, получив твое письмо вчера, – он перешел на деловой тон. – Каким образом ты узнал о моем возвращении?

– Я? А мне сказала… – хотел сказать правду Иннокентий, но почему-то осекся. – Княжна Вербицкая мне сказала. Она видела тебя где-то, – соврал Иннокентий.

– Странно. Я ее не видел, – сказал Венедикт, и было видно, что он заметил ложь друга. – Ну да ладно… Я рад, что вижу тебя. И вижу на давнем месте наших встреч, – он окинул рукою сад.

Они сошли по ступеням в парк и пошли по аллее. Когда они прошли мимо восточного человека и отошли на пять шагов, он тихо снялся со ступенек и последовал за ними, как на веревочке, мелкими шажками. Лицо его было непроницаемо.

Иннокентий почувствовал спиною присутствие этого человека, стал нервно оглядываться. Венедикт томил его, не объяснял ничего. Наконец, когда Иннокентий не выдержал и, оглянувшись, в упор взглянул на восточного человека – мол, что вам угодно? – Венедикт пояснил небрежно:

– Это мой слуга. Он малаец. Он нем от рожденья.

И сделал ему какой-то знак пальцами.

Малаец кивнул и, отбежав назад на несколько метров, занял новую дистанцию, чтобы не нервировать Иннокентия.

Друзья последовали дальше.

– Я хочу предложить тебе погостить у нас, – сказал Иннокентий. – Мы давно не виделись… Валерия будет рада… – с некоторым усилием произнес он.

– Валерия? – поднял свои черные брови Венедикт, как бы припоминая, кто бы это мог быть. – Ах, Валерия… Ну да… Это неплохая мысль. Петербург мне уже надоел.

– Вот-вот! – оживился Иннокентий. – Чего тебе скучать в своем «Англетере». У нас в Гатчине превосходно!

Они в этот момент проходили по аллее мимо господина, дрессирующего своего черного гладкого добермана. И внезапно доберман кинулся на Венедикта со злобным рычанием.

Малаец позади них принял боевую позу, скрестил ладони и сделал несколько точных и быстрых пассов в направлении собаки. И внезапно доберман заскулил, завилял хвостом и стал пятиться назад от Венедикта, который не обратил на этот инцидент решительно никакого внимания.

Въезд Венедикта в имение Иннокентия и Валерии был пышным и странным.

Впереди вели оседланного белого жеребца арабской породы. Конь и его сбруя были украшены драгоценностями. Его вел мальчик в белом тюрбане и национальной индийской одежде.

За белым жеребцом на черной лошади шагом ехал Венедикт в длинномроскошном одеянии непонятного происхождения. Но это было явно восточное одеяние. Следом на низкорослой лошадке поспевал слуга-малаец, а за ним молодые слуги в бедуинских головных уборах несли паланкины, груженые сундуками, коврами, статуэтками, утварью с Востока.

Вся эта процессия величаво проследовала по главной аллее парка к особняку, там повернула, следуя указаниям слуг Иннокентия и направилась к стоящему поодаль, в глубине парка, застекленному одноэтажному павильону. У его дверей уже ждали гостя Иннокентий и Валерия.

Венедикт спешился с помощью малайца и подошел к своим друзьям. Он отвесил им церемонный поклон, приложив правую руку к груди, на что муж и жена тоже поклонились, несколько смущенные подобной церемонностью.

– Рад видеть вас, – сказал Иннокентий.

– Надеюсь, вам здесь понравится… – сказала Валерия.

– Благодарю… – Венедикт еще раз поклонился, а затем сделал знак рукой.

По этому знаку двое юношей поднесли ему кованый ларец. Он открыл его и достал оттуда жемчужное ожерелье. Сделав шаг к Валерии, он приложил ожерелье к ее шее и тут же отнял руки. И оно будто прилипло к коже, так что Валерия вскрикнула от неожиданности.

– Это вам с берегов Индийского океана, – сказал Венедикт.

– Спасибо… – прошептала она, дотрагиваясь до крупных жемчужин.

– Когда же ты расскажешь нам о своих путешествиях? – спросил Иннокентий.