Александр Житинский - Фигня (сборник)

– Gracieuse… Fre'tillon…

Лиза тем временем вышла на дорожку, осененную с обеих сторон высокими деревьями. Алексей догнал ее, повесил ружье на плечо и зашагал рядом, искоса поглядывая на Лизу. Пес тянул вперед, мельтешил под ногами. Алексей отпустил его.

– Мы и без провожатых не заблудим, – сказала Лиза.

– Нам как раз по пути! – слукавил Алексей. – Ты ведь позволишь мне покуда идти подле себя?

– А кто те мешает? – ответила Лиза. – Вольному воля, а дорога мирская…

Лиза скромно опустила глаза.

Собака носилась кругами по лесу, распугивая птиц.

– Откуда ты? – спросил Алексей.

– Из Прилучина. Я дочь Василья-кузнеца, иду по грибы, – бойко, как по-писаному, отвечала Лиза. – А ты, барин? Тугиловский, что ль?

– Точно так, – отвечал Алексей. – А только я не барин, я камердинер молодого барина…

Лиза поглядела на него и засмеялась.

– А вот и врешь! – сказала она. – Не на дуру напал. Вижу, что ты сам барин!

– Почему же видишь?

– Да по всему.

– Однако ж?..

– Да как же барина со слугою не распознать? И одет-то не так, и баишь иначе, и собаку-то кличешь не по-нашему!..

Алексей рассмеялся. Хорошенькая поселянка все более нравилась ему. Некоторое время шли молча, Алексей тихонько насвистывал военную музыку. И вдруг остановились.

Поперек дороги разлилась широкая лужа.

Не успела Лиза сообразить, что ей предпринять, как молодой барин подхватил ее на руки и перенес через лужу, а перенеся – не сразу опустил на землю, задержал в объятиях.

Лиза отпрыгнула от него, не шутя замахнулась кузовком.

Сердце ее зашлось, слова никак не шли с языка.

– Вы!.. Да как вы!.. Ишь вы какой!..

Алексей опешил, стоял неподвижно.

Пес убрал язык, склонил голову набок.

Лиза овладела собой, опустила кузовок и сказала с важностию:

– Если вы хотите, чтобы мы были вперед приятелями, то не извольте забываться!..

Брови Алексея поднялись от удивления, он расхохотался.

– Это кто ж тебя научил так говорить-то, помилуй Бог!.. Уж не Настя ли, моя знакомая, девушка вашей барышни, как, бишь, ее зовут-то…

– Лизавета Григорьевна, – подсказала Лиза, поджав губы.

Она понимала, что вышла ненароком из своей роли, и теперь старалась поправить положение.

– А что думаешь, разве я и на барском дворе никогда не бываю?.. – сказала она. – Небось, всякого наслышалась и нагляделась…

– Так не сама ли это Лизавета Григорьевна распространяет просвещение между крестьян? – догадался Берестов и развел руками: – Non, c'est unique! Vraiment c'est un charme!..

– Я не по-нашему тоже могу… – сказала Лиза.

– Неужто? А ну-ка!

Лиза подумала и спросила таинственно:

– «Гутмонин» – знаешь, что такое?

– Ну, что? – улыбаясь, спросил Алексей.

– «Доброго вам здоровьичка», значит. По-аглицки…

Тут уж Берестов прямо покатился со смеху. Даже пес залаял от восторга. Лиза не удержалась, прыснула – и тоже раскатилась колокольчиком. Так они стояли и смеялись посреди дороги, то хлопая себя по бокам, то показывая друг на друга пальцами; и пес радостно прыгал между ними, и птицы гомонили над головами.

– Однако, – спохватилась Лиза, переведя дух, – болтая с тобою, грибов не наберешь… Иди-ка ты, барин, в сторону, а я в другую. Прощения просим… – в пояс поклонилась она ему.

Алексей утирал набежавшие от смеха слезы.

– Да как же тебя зовут хоть, душа моя? – спросил он.

– Акулиной зовут, – ответила Лиза и заспешила по тропке в сторону от дороги.

– Акулина! – крикнул Берестов, и в березовой роще будто аукнулось: «…Акулина-а!»

– Скоро буду в гости к твоему батюшке, жди!..

Лиза остановилась, испуганно оглянулась.

– К какому батюшке?.. – еле вымолвила она.

– К Василью-кузнецу, – Алексей шел к ней.

– Что ты, что ты! – возвразила с живостию Лиза, возвращаясь. – Ради Христа, не приходи…

– Что так?

– Коли дома узнают, что я с барином в роще болтала наедине, то мне беда будет… Отец прибьет меня до смерти!

– Да я непременно хочу с тобой опять видеться!

– Ну, я когда-нибудь опять сюда приду за грибами…

– Когда же?!

– Да хоть завтра.

Они опять стояли рядом. Их руки соединились. Лизины тонкие пальчики хотели высвободиться, пальцы Алексея удерживали их.

– Милая Акулина, расцеловал бы тебя, да не смею… Так завтра, в это время, не правда ли?

– Да, да… Да пусти же, барин, мне домой пора…

– И ты не обманешь меня?

– Не обману.

– Побожись!

Она, наконец, освободила руки и перекрестилась:

– Ну, вот те Cвятая Пятница, приду.