Акилле Кампаниле - Если луна принесет мне удачу

– Невероятно, – тихо сказал Фалькуччо Эдельвейс, – чтобы человек, живущий в одиночестве, был таким любезным и гостеприимным. Но нам лучше уйти.

Перед уходом он обратился к аскету.

– Добрый человек, я часто слышал про историю под названием «Секрет старого отшельника». Вы случайно не есть тот самый отшельник?

– Именно, – приветливо сказал любитель одиночества.

– А не расскажите ли нам эту историю?

– А что? С большим удовольствием.

Аскет пригласил всех сесть на землю и начал рассказ:

«По поводу, – сказал он, – кражи, происшедшей десять лет назад, я помню, как однажды слышал: один человек рассказывал, что он узнал от своего друга историю про одного типа, рассказывавшего о том, как он получил письмо, в котором один дальний родственник сообщал ему, что обокрали его знакомого. Я не буду углубляться в лишние подробности. Расскажу о самом главном. Да и время уже позднее. И потом, не следует злоупотреблять терпением слушателей. Не говоря уже о том, что времени у меня в обрез; потому что время – деньги, или the time is money , как говорят англичане. Ну и типы эти англичане. Хватит. Знакомый родственника друга того человека, который и рассказал о случившемся, однажды вечером пришел домой смертельно бледный.

– Что с тобой? – спросили у него встревоженные домочадцы.

– Спокойно, спокойно, – сказал он, – к счастью, ничего страшного. У меня украли бумажник со ста тысячами лир.

– Несчастный! И где тебя обокрали?

– В трамвае.

Уступая вежливым настояниям домочадцев, жертва кражи рассказал, что стоял на задней площадке трамвая, как вдруг заметил, что у него вытягивают бумажник. Он дал себя обокрасть, не проронив ни звука, не сказав ни единого слова.

– Как же так, – спросила у него жена, – в трамвае было пусто?

– Было набито, как сельдей в бочке.

– И ты не бросился в погоню?

– Это было невозможно. В тесной толпе нельзя было пошевелиться.

– Но вору удалось уйти?

– Нет.

– Ну а ты, осел, не мог закричать: «Держите вора!»?

Обокраденный потемнел лицом.

– Нет, – мрачно сказал он.

– Но почему? Может быть, от волнения у тебя отнялся язык?

– Ничего подобного. Я прекрасно мог кричать.

– Может быть, – сказала горничная, – вы боялись мести?

– Чтобы я испугался? – воскликнул обокраденный. – Да мне сам черт не страшен.

– Ну, так в чем же дело?

Обокраденный молчал, терзая пуговицы пижамы, которую он тем временем надел.

– Ну же, – закричала жена, вне себя от ярости, – говори; почему ты не закричал: «Держи вора!»?

– Ну, – ответил муж, – я не мог.

– Но по какой причине? – закричали все хором, аккомпанируя себе на старой гитаре.

– Потому что, – печально сказал обокраденный, – это была воровка.

Все было совершенно правильно. Как же можно кричать: «Держи воровку!»?»

Пустынник окончил свой рассказ, и некоторое время все задумчиво молчали.

– Однако, – сказал старый отшельник, нарушая молчание, – я прошу вас никому об этом не рассказывать, потому что это моя тайна.

– А, понятно, – воскликнул Фалькуччо, – вот почему это называется «Тайна старого отшельника»! – Он полез в карман. – Вот, добрый человек, – сказал он отшельнику, – возьмите эти пять лир. Они фальшивые, но я дарю их вам от чистого сердца.

Наши друзья пустились в обратный путь. Внезапно звук волынки вывел их из задумчивости.

– До чего мы дошли, – сказал Солнечный Луч, – пастухи в рединготах.

И показал на старого синьора очень благородного вида, в очках с золотой оправой, который играл на волынке, опершись на ограду загона для овец. Позади него спало стадо. Все знают, что пастухи целый день только и делают, что играют на волынке. Начинают утром сразу по пробуждении, потом играют целый день напролет и заканчивают только перед отходом ко сну; на Рождество они играют и ночью.

Пастух, услышав замечание Баттисты, скромно улыбнулся.

– Прежде, – сказал он, – я был астрономом.

– Вы сделали блестящую карьеру, – заметил доктор Фалькуччо.

– Смеяться тут не над чем, – сказал пастух. – Вы не знаете, откуда произошла астрономия?

– Черт возьми, – сказала Эдельвейс, которая окончила Колледж Пресвятой Аннунциаты во Флоренции, – из пастбищного скотоводства.

– Прекрасно, – сказал пастух. – Когда земля еще была молода, люди занимались только тем, что пасли скот. И случилось так, что пастухи в долгие ясные ночи, когда стерегли стада в горах, не имея других занятий, стали наблюдать небо. Так они обнаружили движения светил, затмения Луны, падающие звезды и кометы. Развлечения ради они стали составлять таблички, на которых регулярно отмечали даты перемещений звезд и небесных явлений. Отсюда следует, что первыми астрономами были пастухи, которые заметили: пока они присматривают за овцами, у них остается время для размышлений над небесными явлениями и ведения записей. Постепенно все пастухи стали астрономами и бросили скотоводство. Так вот, будучи астрономом, я заметил, что могу сочетать долгие ночные бдения в ожидании небесных явлений с каким-либо другим полезным занятием, совместимым с моими наблюдениями; я заметил, что, наблюдая за небом, я мог был краем глаза прекрасно присматривать за овцами. И так я стал пастухом. Вот увидите, скоро у меня появятся последователи, и когда-нибудь, возможно, лет через тысячу, будут говорить, что пастбищное скотоводство произошло из астрономии. Так велит закон вечных приливов и отливов.