Питер Хёг - Тишина

Она держала в руках кусачки, изоляция которых была толщиной с зимнюю варежку. Она сжала кусачки, и на них обрушился каскад искр.

— Остальное выключается рубильниками, — сказал Франц Фибер. — Главный кабель на четыреста киловольт ведет к Копенгагену. Ниже проходит стодвадцатикиловольтовая сеть. Под ней — сети на тридцать и десять киловольт. Система наблюдения питается прямо от стодвадцатикиловольтовой сети, чтобы уменьшить вероятность выхода из строя.

Говоря это, он опускал один рубильник за другим.

— Вот мы прощаемся с муниципальным отделом сточных вод.

Он опустил рубильник.

— С Управлением телекоммуникаций.

Еще один рубильник опустился.

— С хозяйственно-техническим отделом энергосети Е 2.

И еще один.

— Со штаб-квартирой НАТО. Со всей системой наблюдения в подземельях города.

Франц соединил провода с одним из рубильников и нажал на него. Туннель осветился.

Они стояли не в пещере, а в огромном зале. Размером не меньше чем пятьдесят на сто пятьдесят метров. Высоко над их головами сходились кирпичные своды. Канализационные трубы пересекали зал в нескольких метрах над полом. Под ними тут и там торчали остатки старой каменной кладки, похожие на фрагменты каких-то прямоугольников.

Стине проследила за его взглядом.

— Могилы, — пояснила она. — Более пяти тысяч. Это подвалы одного из самых старых католических монастырей.

Под ногами у них обнаружились узкие рельсы. Чуть дальше — вагончик, похожий на тележку «американских гор» в парке Тиволи.

— Опрокидывающаяся вагонетка, — пояснила Стине. — Они появились тут, когда пробили туннель до товарной станции. Он прошел сквозь старую свалку. Нужно было избавиться от двенадцати миллионов тонн грунта третьей категории. Так что пришлось проложить рельсы с такими вот вагонетками. Чтобы вывозить землю в Старый порт. На этой земле построен яхт-клуб «Люнетен». Ее насыпали и вокруг Типпена.

Рельсы уходили в черный туннель слева от них.

— Они ведут в Тингбьерг, — продолжала она. — В центр городского водоснабжения. Дорога используется для обслуживания и водопровода, и канализации. Копенгагенская канализация скоро придет в негодность. Отделу технического обслуживания есть чем заняться. Чтобы хотя бы аварии не произошло.

Она открыла дверцу вагонетки. Они забрались внутрь. Фибер сел на место водителя. Где-то ожил большой электродвигатель. Вагонетка сорвалась с места.

Ускорение было таким резким, как если бы они взлетали на реактивном самолете. Аварийное освещение в туннеле померкло. Вагонетка влетела в темный извивающийся участок туннеля.

Вокруг была кромешная тьма, лишь слабый отсвет приборов падал на лицо Франца Фибера. Слух Каспера зарегистрировал расширение туннеля, потом сужение, отметил, что вокруг уже не кирпич, а бетон. А может, это он слышал, во что превратилась изнутри его собственная нервная система.

Он наклонился к Стине.

— Ты знала обо мне заранее. Еще до того дня на берегу. Ты вовсе не заблудилась, потеряв судно. Я был пешкой в вашей игре.

Следующий участок был освещен, и он увидел ее лицо.

— В цирке используют допинг? — спросила она.

Он не понимал, к чему этот вопрос.

— Только в силовых дисциплинах. Анаболики. Во всем мире в них уже никто не выступает без анаболиков.

— Сестра Глория когда-то показала нам список. Из медицинского журнала. Список препаратов, вызывающих зависимость. Они изготавливаются в лабораторных условиях. Те немногие люди, которые их пробовали — изобретатель и несколько лаборантов, — всю свою оставшуюся жизнь тратят на поиски денег. Один укол стоит сотню тысяч, если не больше. Действие длится от одной до десяти минут. Говорят, что в результате возникает необычайная ясность сознания, усиливается чувство любви.

Туннель расширился. На сей раз стал виден потолок, закругленный, словно крыша ангара. В слабом свете он рассмотрел контуры чего-то, напоминающего алтарь.

— Остатки фундаментов первых еврейских синагог, — пояснила Стине. — Построенных на языческих жертвенниках.

Она указала на нечто, похожее на поваленные стволы деревьев.

— Старые водопроводные трубы. Из выдолбленного дерева.

Каспер чувствовал, как меняется его взгляд на город. Прежде он считал, что город стоит на известняке и глине. Но оказалось, что это не так. Город покоился на отходах и разлагающихся останках своего религиозного прошлого.

Он настроил молитву. Единственное, на что можно было положиться. И еще на любовь. Да и то неизвестно.