Lee - Крылья демона

Придется рискнуть, вспоминая старые навыки боевых искусств. Если отбивать стрелы руками я наловчился, практикуясь в японском ядомэ-дзюцу, то для подъема на стену мне понадобилась вариация китайского Ци-гун, трансформировавшаяся не без моей помощи в японское айки-до. Когда-то меня заинтересовали попытки людей управлять своей жизненной энергией. В Китае ее называют «ци», а в Японии «ки». Однажды на заре становления христианства в Европе Иблис послал меня «осваивать» Японские острова. Это была своего рода ссылка, в наказание за помощь Аттиле в его правлении. Тогда вместо того, чтобы развивать в этом незаурядном полководце животные инстинкты, я привил ему тягу к поэзии. Правда, об этом, благодаря стараниям Иблиса, уже никто из людей не вспоминает…

Так вот, в Японии от нечего делать я увлекся разработкой теории «ци», основав школу Дайто. Позже, для поддержания этого направления, я укрепил самурайский клан Минамото, который и хранил все мои наработки. Самураи исправно практиковали айки-до, хотя ничего и не привносил нового. Только в начале ХХ века, талантливый Уэсиба Морихэй сделал некоторые новаторские открытия в теории вселенской энергии. Именно его достижениями я и решил воспользоваться.

Я снял с себя залитые кровью доспехи и разулся, оставшись только в панталонах и рубашке. Затем я принялся разминать все тело, выполняя замысловатые гимнастические движения. Когда мышцы оказались достаточно разогреты, я приступил к дыхательным упражнениям, перестраивая поток энергии «ци». Мне хватило пяти минут медитации, чтобы слиться со Вселенной, почувствовав ее гармонию в себе, став частью ее равновесной системы. Организм послушно завибрировал и пришел в нужное состояние повышенного метаболизма. Я подошел к двери, распахнул ее и выбежал во двор.

Скорость моего движения в метрической системе достигла примерно 380 км/час. Для преодоления 16,8 метров, разделяющих выход из здания с подножием башни, мне понадобилось примерно 0,16 секунды, пробег по стене немного погасил скорость, но все ж ее было достаточно для подъема наверх. Охранники только успели заметить открывающуюся дверь, а я уже был возле них. Ужас, который их охватил при моем появлении, трудно передать. Бросив свое оружие, с дикими воплями трое арбалетчиков ринулись вниз по лестнице, сбивая с ног друг друга. А парень, ускользнувший ранее от меня, выпрыгнул прямо из бойницы на землю. Быстро нагнав беглецов, голыми руками я всем по очереди свернул шеи. Открывать дверь внизу пришлось уже мне. Под башней лежал мертвый парень – единственный человек, который здесь умер не от моих рук…

Теперь в тюрьме воцарилась полная тишина. Я взял горн и затрубил тревогу последний раз, призывая всех, кто мог еще остаться. Но ни охранников, ни конюхов, ни поваров уже не было в живых. Только арестанты сидели в своих камерах, даже не подозревая, что теперь они не скоро получат еду и воду.

Выбираться из крепости пришлось перелезая через стену, предварительно проведя лошадь через ворота наружу.

Я покидал свою тюрьму, оставив в заблокированной крепости полторы сотни трупов. Былая злость улеглась и какое-то неведомое, похожее на разочарование чувство разъедало мое подсознание. Что-то внутри меня кричало, что я поступил неправильно, но разум отказывался в это верить. Пришлось насильно заставить себя сконцентрироваться на текущих проблемах. Я считал, что не имею право на такую роскошь, как душевное беспокойство. Хотя бы временно…

Выйдя из тюремной крепости, я отправился в единственное место, где мне могли помочь – в замок Николо, местонахождение которого мне было известно по словам хозяина.

Теперь у меня было предельно мало времени. За сутки я должен найти Иму, расправиться с Балтазаром и встретиться с Иблисом моего времени, который, как я надеялся, не заставит себя ждать после нарушения мною хода событий. Уничтожение тюремного персонала тоже является серьезным искажением реальности, но нужного резонанса он не вызовет. Смерть Балтазара имела бы столь существенные последствия для Дьявола, что мне пришлось бы уничтожить еще пять таких крепостей для эквивалентной замены. Вот только я не был уверен, что при первом же бое мне не всадят в спину пару стрел из арбалета или камешек из аркебузы. А еще, чем больше я размахивал мечем перед смертными, тем больше было шансов на неожиданное привлечение внимания других демонов.

Спокойно проезжая окраинами Болоньи, я не опасался случайно быть узнанным. Выросшая за две недели моего пребывания в тюрьме борода, а также военная одежда превратили меня, утонченного аристократа, в сурового воина. Табличку с надписью «Беглый арестант» я не носил, поэтому из общего потока людей никак не выделялся.