Lee - Крылья демона

Вокруг был лес, сияло солнце, время года походило на конец весны – начало лета. Где я находился, и какой сейчас был год, век или тысячелетие – непонятно. Вряд ли меня могли забросить слишком далеко во времени, поскольку, чем дальше продвигаешься назад, тем больше усилий нужно потратить, а Иблис не из тех, кто разбрасывается энергией. Осмотрев себя, я обнаружил, что был одет в одежду, в которой я выскочил из своей квартиры: синяя фланелевая рубашка, голубые джинсы и черные туфли с острым носком. Да, такой прикид подходил под текущее время года.

Теперь пришлось задуматься над тем, что делать дальше. Попытки активизировать свои возможности демона ни к чему не привели. Значит я в прошлом. Кто мне может помочь вернуться в свое настоящее? Единственное существо, к которому можно обратиться – это я сам в этом прошлом. Если я сильно далеко заброшен по времени, то необходимо поторапливаться, потому что средства передвижения могут быть столь примитивны, что я не смогу догнать самого себя, даже зная, где нахожусь в этом времени. Для других демонов и ангелов здесь меня просто не было, поскольку они не чувствовали меня ни как человека, ни как демона. Для демонического восприятия я был обыкновенным камнем.

Я решил идти на юг, может быть, там никого и нет, зато по приходе зимы не замерзну. Пробираясь сквозь чащи, я, наконец, вышел на грунтовую дорогу, петляющую по лесу. Что ж, утешал тот факт, что есть дороги, значит, в этом времени уже есть цивилизация и средства передвижения. Судя по растениям и деревьям леса, изучаемых мною по пути, моим местонахождением являлась средняя Европа. Прекрасно, большую часть жизни на Земле я проводил в Европе – шансы поймать себя самого увеличиваются. Вот выйду по дороге к какому-нибудь населенному пункту и уже точно узнаю место и время своего пребывания.

Где-то на втором часу моего путешествия, я услышал человеческие голоса. Пройдя еще метров сто, я подошел к небольшой полянке и увидел интересную картину: посреди дороги стояла карета с перебитыми полозьями, на которой лежало срубленное дерево; рядом с каретой лежало два мертвых лакея; справа от кареты валялась груда вещей, видимо, сваленных в кучу с целью дележа; с левой стороны на земле лежали связанные мужчина и женщина. На поляне паслись распряженные лошади, и стояла группа людей, весьма похожих на разбойников, оживленно споря о чем-то.

Разбойников я насчитал пятнадцать человек, возможно, еще несколько прятались в лесу. Прислушавшись, я понял, что они обсуждают судьбу пленников. Основной спор разгорелся из-за желания нескольких бандитов изнасиловать женщину, вместо того, чтобы требовать за нее выкуп. Противники этой «тактики» взывали к благоразумию, то есть к большей выгоде.

Изучив язык и одежду разбойников, я сделал вывод, что нахожусь в Польше где-то в конце восемнадцатого века. Чтобы ответить с точностью до года, мне требовалось тщательней взглянуть на одежду дрожащей от ужаса женщины – если она модница и живет в крупном городе, то я легко пойму какой сейчас год, ведь мода тоже всегда была мне близка.

Существовал и более простой вариант – спросить у этих людей. Но почему-то мне казалось, что они не будут блистать красноречием, пытаясь, наперебив, ввести меня в текущие события. В общем, так оно и вышло. Едва заметив меня, они затихли, пытаясь оценить опасность. Похоже, опасности они не заметили, а по моей одежде решили, что я то ли гардемарин, то ли простой моряк.

– Эй, служивый, ты с какого корабля? – крикнул один из разбойников, приближаясь ко мне с пистолетом в одной руке и с палашом в другой.

– А тебе-то что, – ответил я, сконцентрировав внимание на большом пальце левой руки разбойника, в которой он сжимал пистолет. Этим пальцем он должен взвести курок, если захочет выстрелить.

– Ишь ты какой, ходит тут по нашему лесу, еще и разговаривать не хочет, – заметил другой бандит с дубиной, покрытой стальными шипами, также направившись в мою сторону следом за товарищем.

Ко мне стали приближаться еще четверо – один с ружьем, двое с саблями, а последний держал в руках большую секиру, которыми в то время пользовались палачи в своей малоромантичной работе.

– Доставай-ка, морячок, кошель свой, да подними руки вверх, пока мы из тебя не сделали рубленое мяло, – посоветовал мне первый разбойник, остановившись в двух метрах от меня.

Пребывая в своем нынешнем положении, я, конечно, был гораздо сильнее расположен к разного рода рекомендациям, особенно исходившим от вооруженного человека. Но моя демоническая гордость не позволяла слушаться каких-то полуоборванных бродяг. К привычным чувствам демона так же примешивалась определенная жалость к связанным людям, которые в другом бы случае меня не интересовали. Поэтому я медленно стал приближаться к противнику.