Эптон Синклер - Нефть!

— Вы, должно быть, мчались так в тот именно день, когда судья приговорил вас на неделю к тюремному заключению? — спросил Бэнни смеясь.

— Нет, — ответила она. — Это была просто утка. Блестящая мысль нашего рекламиста, и ничего больше.

Бэнни вернулся в Энджел-Сити, где не замедлил убедиться в том, что если он желал следовать программе Ви Трэсси — стараться не принимать участия в чужих заботах и неприятностях, то он делал колоссальную ошибку, заинтересовавшись рабочим колледжем. Он пошел к м-ру Ирвингу и застал его по уши погруженным во все хлопоты, связанные с рабочим движением. В течение всего лета он интервьюировал как лидеров, так и сочувствующих рабочей партии, стараясь заинтересовать их программой будущего колледжа. Он хотел непременно как можно скорее его открыть. Хотя бы только всего с тремя преподавателями и с пятьюдесятью учениками, но все это теперь оказывалось более чем сомнительным, трудности были совершенно непреодолимые. В рабочем движении была целая группа прогрессивных здравомыслящих людей, порядочное количество буржуазии и небольшая кучка крайних радикалов, которые предпочитали лучше не иметь совсем хлеба, чем иметь каких-нибудь полбулки в день. Старые лидеры отказались бы совершенно от колледжа, если бы в него вошли "красные", а с другой стороны, если бы "красные" не были приняты, то они подняли бы крик, и все искренние неподдельные либералы стали бы говорить: "Какой смысл было заводить новый колледж, если он ничем не отличается от старых?"

У рабочего движения были свои традиции. Оно ставило своей главной заботой добиться для рабочих меньших часов работы и лучшей оплаты труда, и всех старых должностных лиц рабочего союза пугало все мало-мальски новое, потому что они видели в этом новом нечто такое, что могло вернуть их к тяжелому труду. А они уже привыкли вести переговоры с работодателями, курить их сигары, и в громадном большинстве случаев все они тратили значительно больше денег, чем сколько давало им их жалованье. В Энджел-Сити рабочие союзы имели свою еженедельную газету, которую субсидировали крупные промышленники, — и что это было, в сущности, как не почтенная форма взятки? Всякий раз, когда вы приносили какие-нибудь новости "боевого" характера издателю этой газеты, он произносил страшное слово "большевизм" и бросал вашу заметку в корзину ненужных бумаг.

То же самое можно было сказать и о рабочем движении в его национальном аспекте. Американская рабочая федерация содержала в Вашингтоне специальное бюро, назначение которого было бороться с радикалами, и деятельность этого бюро ничем не отличалась от деятельности любого патриотического общества. Все его функции сводились к тому, чтобы собирать со всех концов света новости, дискредитирующие Россию, и питать ими американскую рабочую прессу. И, конечно, если какой-нибудь рабочий бывал настолько смел, что требовал, чтобы была выслушана и другая сторона, то он подвергался враждебному отношению к нему всей этой "машины", и найти работы он нигде уже больше не мог. Вполне естественно поэтому, что средний лидер рабочих, как бы ни был он честен и искренен, чувствовал, как волосы становятся у него дыбом всякий раз, когда такая дубина начинала свистать в воздухе над его головой.

Бэнни отправился в Парадиз, и там его ждали рассказы о новых заботах и огорчениях. Приготовляясь к надвигавшейся забастовке, которая назревала на почве требований увеличения жалованья, нефтепромышленники решили "выполоть" все сорные травы, удалить всех тех, кто сеял недовольство среди рабочих, другими словами — всех активных членов союза. И вот теперь в первый раз фирма "Консолидированного Росса" последовала политике всех остальных: Бэну Рилей, одному из тех рабочих, которые бывали в домике ранчо Раскома, было объявлено, что в нем больше не нуждались. Управляющий сказал ему, что они набрали слишком много народу, но это была чистейшая ложь, потому что после того, как он это ему сказал, он нанял еще целых шесть человек. Нет, его уволили потому, что он был социалистом, говорил на митингах в Парадизе, раздавал рабочим социалистические газеты, в которых указывалось на громадные потери нефти в нефтяной промышленности и на всемирную борьбу за нефть — борьбу, которая приведет к новой страшной войне.

О случае с Бэном Рилей Бэнни услышал от Руфи. Она говорила очень серьезным тоном, со скорбным выражением в своих добрых глазах.