Эптон Синклер - Нефть!

— Обо всем?!

— Да. Главное — о жизни. Для чего, собственно, мы здесь живем и куда денемся потом, когда кончим свое земное существование?

— Я бы непременно вам это сказал, если бы только знал, — ответил Бэнни.

— Но ведь вы же учитесь в университете, молодой человек! Сам я никогда ничему не учился — был простым газетчиком, только и всего. Но я думал, что тот, кто читает кучу книг и ходит на лекции в университет…

— До сих пор мы этого во всяком случае не проходили, — сказал Бэнни. — Может быть, это войдет в курс двух последних лет.

— Так, пожалуйста, если они там вам это скажут, не забудьте передать мне. И объясните тоже, если можете, что представляет собой вся эта наша канитель с женским полом? И с ними жить нельзя, и без них невозможно. Что это, в сущности, за чертовщина?

— Все это действительно в высшей степени сложно, — согласился Бэнни улыбаясь.

— Это черт знает что такое! — с горячностью воскликнул тот. — Я с радостью отдал бы свое десятилетнее жалованье тому, кто научил бы меня забыть всю эту музыку.

— Понимаю, — сказал Бэнни. — Но только кем же, скажите, вы стали бы тогда управлять?

Старший директор взглянул на него с недоумевающим видом, а потом разразился громким хохотом.

— А ведь это правда! Истинная правда! Ха-ха-ха!.. Это здорово!

И все продолжая смеяться, он отошел от Бэнни и направился к стоявшей неподалеку группе мужчин, желая, очевидно, поделиться с ними тем, что его так рассмешило.

Когда Бэнни на следующее утро сошел вниз, — это было воскресенье, — весь "Монастырь" был в его распоряжении. Нигде не видно было ни единой души. Позавтракав и просмотрев привезенные с ближайшей станции газеты, он вышел в сад и направился сначала к своим вчерашним знакомцам, "красным" орлам, а оттуда по узенькой дорожке, тянувшейся через ближайший холм, к берегу океана. Пройдя около двух-трех миль, он очутился перед длинной полосой отлогого берега. Тут кончался, собственно, парк. Он был весь окружен высокой оградой, и прямо против Бэнни виднелась запертая на ключ калитка. Около калитки на деревянной доске висело несколько одинаковых ключей, и была сделана надпись, гласившая, что желающий идти к самому берегу должен был взять один из этих ключей с собой, для того чтобы он мог потом вернуться через эту же калитку. Послушный наставлению, взяв ключ и заперев за собой калитку, Бэнни продолжал свою прогулку по направлению к океану. Скоро он дошел до величественного здания в германском стиле, напоминавшего собою прирейнские замки. Оно стояло на вершине одного из холмов, и от него спускалась к воде целая серия террас и садов. Среди красиво извивающихся дорожек виднелись водопады и фонтаны с высеченными из камней лягушками, аистами, черепахами и тритонами, страдавшими, очевидно, от жары, так как фонтаны не были пущены и в бассейнах не было ни капли воды. Хозяева замка, очевидно, отсутствовали, так как все ставни окон были закрыты. Там и сям среди зелени садов белели какие-то предметы, по форме напоминавшие гигантские головы сахара. Это были завернутые в простыни статуи. Одни из них стояли на пьедесталах, другие — на каменной ограде. И над каждой из них качался электрический фонарь.

Все это производило такое странное впечатление, что Бэнни не поленился взобраться на ограду, спуститься в сад и приподнять одну из покрывавших статуй простынь. Он увидел перед собой обнаженную полную германскую женщину, по всем вероятиям — Лорелею, с кубком в руке и с большим узлом туго закрученных мраморных волос на затылке. Как вы помните, она имела обыкновение расчесывать свои волосы золотым гребнем и пела при этом песню, — "das hat eine wundersame gewaltige Melodei", — и Бэнни оказался тем самым юным рыбаком, которого охватывала всегда такая печаль при звуках этой песни. Он приподнял еще с полдюжины простынь, окутывавших статуи, и сосчитал все остальные, и в результате подсчета оказалось, что в саду находилось тридцать две толстых мраморных леди с туго закрученными пучками волос на затылке! Какое курьезное зрелище должны были представлять все эти статуи по ночам, когда зажигалось электричество и одни только тюлени смотрели на них из воды! Да! Как ни пристально смотрел Бэнни вдаль, он не видел на море ни единого паруса, но совсем около берега, на торчавших из воды обломках скал сидели несколько тюленей и внимательно смотрели на него, точно ожидая того момента, когда он снимет покрывала со всех этих статуй, и снова вернутся веселые дни давно минувших времен, когда закон запрещения продажи спиртных напитков еще не разорил Америки.