Эптон Синклер - Нефть!

— Но это только подробность, и на изменение ее достаточно будет пяти минут.

Наступило зловещее молчание.

— Хорошо, но что же вы хотите изменить?

— Только одно. Нужно, чтобы при вычислении площади участков и части доходов, пропорциональной этой площади, принимали во внимание постановление закона, по которому участкам, находящимся ближе к центрам улиц, предоставлялись большие преимущества, чем другим, лежащим вдали от центра.

— Это еще что? — со всех сторон раздались негодующие возгласы.

Широко раскрытыми от изумления глазами все смотрели на мистера Мэрриуэзера.

— Что это? Откуда вы все это взяли? — воскликнул мистер Гэнк.

— Я взял его из калифорнийского Уложения о законах.

— Во всяком случае, ни я, ни кто другой об этом никогда не слыхали, — сказал мистер Гэнк.

Его слова поддержал хор сочувствующих возгласов: «Безусловно, никто не слыхал. Это нелепо».

— Мне кажется, что я выражу мнение большинства, если скажу, что у нас не было такого соглашения. Мы предполагали, что вся площадь участков, входящих в договор, и есть та площадь, которая указана на общем плане компании, — сказал старый мистер Бромлей.

— Именно, именно! — закричала миссис Гроарти.

— Я думаю, сударыня, — возразил адвокат, — что все это недоразумение произошло от вашего недостаточного знакомства с законами страны о разработке нефти. Постановления статута совершенно ясны.

— О разумеется, никто в этом не сомневается, — огрызнулась на него миссис Гроарти. — Нам совершенно не нужны ваши объяснения: мы знаем, что вы представитель владельца углового участка, а угловые участки получат двойную сумму.

— Не совсем так, миссис Гроарти; вы не должны забывать, что ваш собственный участок идет к центру бульвара Лос-Роблес, а ширина этого бульвара восемьдесят футов.

— Да, но ваш участок тоже идет к центру одной из боковых улиц…

— Совершенно верно, миссис Гроарти, но Эль-Чентро-авеню имеет в ширину всего шестьдесят футов.

— Все это сводится только к тому, что вы свои участки считаете теперь в девяносто пять футов, вместо шестидесяти пяти, как мы все их считали, когда согласились предоставить большим участкам большие доли участия в прибыли.

— И вы хотели заставить нас все это подписать? — закричал мистер Гэнк. — Вы сидели втихомолку и придумывали, как бы лучше нас обобрать!

— Господа, господа! — зажужжал примиряющий голос Голяйти.

— Дайте мне сказать, — вмешался, в свою очередь, Абэ Лолкер, портной. — Эльдорадская дорога не так широка, как бульвар Лос-Роблес, — так неужели же из-за этого мы все, хозяева участков восточной половины, получим меньше денег, чем другие?

— Фактически не будет почти никакой разницы, — сказал мистер Мэрриуэзер. — Вы сами можете вычислить.

— Разумеется, я могу вычислить, но если фактически это не будет представлять, как вы говорите, почти никакой разницы, то для чего, спрашивается, вы сюда явились и подняли всю эту шумиху?

— Я только одно могу вам теперь заявить, — закричал мистер Гэнк, — что вы никогда не заставите меня подписать такой договор!

— И меня также, — сказала мисс Снипп, молоденькая сиделка, решительного вида особа в очках. — Я думаю, что наши маленькие участки должны теперь подняться в цене.

— Я предлагаю, — прибавил мистер Гэнк, — вернуться к нашему первоначальному соглашению, единственно, в сущности, разумному. Доходы должны делиться поровну между всеми участниками.

— Позвольте мне обратить ваше внимание на одно обстоятельство, мистер Гэнк, — сказал с достоинством мистер Диббль, — только прежде всего скажите мне — правильно ли я считаю вас собственником одного из мелких участков, прилегающих к аллее?

— Совершенно правильно.

— В таком случае, уяснили ли вы себе, что закон дает вам право на добавочные пятнадцать футов вдоль всей аллеи? Это выдвигает вас из ряда средних участков.

На тощем длинном лице мистера Гэнка выразилось величайшее изумление.

— О-о-о, — произнес он.

Миссис Гроарти громко расхохоталась:

— О-о! Это, безусловно, меняет все дело, не правда ли?

— А при чем же останемся мы, собственники маленьких участков, не прилегающих ни к центру улицы, ни к аллее? — воскликнула миссис Кейт, жена молоденького игрока в бейсбол. — В каком же мы очутимся положении, мой муж и я?..

— Мне сдается, что мы здорово во всем запутались, — сказал мистер Саам, штукатур. — Никто не знает, к какой категории он, собственно, принадлежит.

Сказав это, он взял карандаш и листок бумаги и, как и большинство сидящих в комнате, принялся делать различные вычисления и уяснять себе новый план. Но чем больше он вычислял, тем сложнее, казалось, становилась задача.