Эптон Синклер - Нефть!

Но солнце жгло и крышу и стены, и каждые десять минут магнат вскакивал с места, смотрел на термометр и разражался потоком самых красноречивых слов из репертуара живодеров и мясников. Вскоре он дошел до полного исступления и объявил, что не может быть, чтобы не нашлось какого-нибудь способа охладить дом. Черт побери, пусть притащат пожарную кишку и зальют всю комнату! Но на это Бэнни, который интересовался физикой, сказал, что это только переменило бы климат пустыни на климат побережья Конго. Тогда м-р Роскэ посоветовал полить из пожарной кишки внешние стены дома и крыши. Бэнни позвал садовника, и через несколько минут струи воды из нескольких опрыскивателей забарабанили точно потоки ливня по двери и окнам их комнаты.

Но и этого оказалось мало, и м-р Росс телефонировал заведующему металлической мастерской и спросил его, сможет ли он немедленно сделать чертеж холодильника больших размеров, а на его утвердительный ответ велел бросить всякую другую работу и соорудить такой холодильник, пообещав рабочим по лишнему доллару в том случае, если они сумеют сделать его в один час. Скоро явилось четверо рабочих с платформой и большим металлическим ящиком с двойными стенками, вышиной во всю комнату. Утвердив на платформе вентилятор, они принесли приблизительно полтонны колотого льда и два мешка соли, и через несколько минут термометр показывал в тех местах, которые находились в районе ветра, дувшего из вентилятора, — нуль градусов.

Нефтяной магнат придвинул свое кресло вплотную к металлической стенке холодильника, и не прошло и пяти минут, как он задышал с видимым удовольствием, а спустя еще полчаса произнес такое звучное и громкое "Кершоо!" — что присутствующие разразились гомерическим хохотом.

После этого он задремал, — выпитое пиво давало себя знать, — и дремал все время, пока м-р Росс ходил на буровые работы. Когда отец Бэнни вернулся, сели завтракать. После завтрака Вернон Роскэ еще с часок подремал, а проснувшись — объявил, что чувствует себя превосходно, и принялся без умолку болтать. И эта болтовня открыла Бэнни много новых сторон той жизни, в которой он вращался.

— Джим, — сказал магнат, обращаясь к миру Россу, — мне нужно взять из твоих денег двести тысяч долларов.

— Да? — спросил м-р Росс любезным тоном. — Для каких именно целей?

— Тебе все это вернется с очень большой прибылью. Мы открываем маленький фонд — я, Пет О'Рейли и Фред Орпан. Но мы никому, кроме тебя, не можем об этом заикаться.

— Но что такое, Верн?

— То, что мы готовимся к съезду республиканской партии, и клянусь — мы уже не пропустим больше в президенты никакого длиннолицего профессора. Нам нужна круглолицая физиономия вроде нас с тобой, Джим. Сейчас я специально для того еду в Чикаго.

— Ты имеешь кого-нибудь в виду?

— Я веду переговоры с одним типом из Огайо — Барнеем Брокуэном, он ведет дела этой партии. Он советует нам остановить выбор на сенаторе Гардинге. Это — высокого роста малый, очень представительный, хороший оратор и человек, которому можно верить (он был губернатором) и который умеет слушать то, что ему говорят. Брокуэн думает, что они сойдутся на двух-трех миллионах. А одновременно наладит дела и с секретарем внутренних дел.

— Понимаю, — сказал м-р Росс, которому не нужно было никаких дальнейших объяснений.

— Я там наметил один участок. Обхаживал его все эти последние десять лет и могу сказать, что это не участок, а своего рода чудо! "Экцельсиор-Пет" пробурил на нем две пробных скважины, но они их закрыли и дело замяли. Об этом упоминалось только в одном правительственном отчете, но печатать его не разрешили, и он остался в единственном экземпляре, которого достать нигде нельзя. А я все-таки его получил — для меня украли одну копию! Оказывается, там около сорока тысяч акров сплошных пластов нефти.

— Но как ты сможешь взять все это от "Экцельсиора"?

— Правительство взяло себе весь этот участок, предполагая сделать его собственностью морского ведомства. Но какой от него будет прок морскому ведомству, если все эти богатства не будут правильно разрабатываться? Эти идиоты думают, что вы можете бурить скважины и ставить обсадные трубы в то самое время, когда конгресс голосует объявление войны. Нет! Пустите нас туда, и мы добудем нефть в таком количестве, что продадим ее морскому ведомству столько, сколько только ему понадобится.

Это была как раз российская точка зрения, и потому спорить ни о чем не пришлось. М-р Росс только рассмеялся и сказал: