Игорь Журавель - Бессмертная традиция

***

Подъезд совсем не изменился. Те же битые стекла, шприцы и упаковки из-под какой-то аптечной дряни на подоконнике, рядом с ними – недопитый фанфурик настойки боярышника. Те же обшарпанные стены, те же накорябанные на них матюги, свастики, полумесяцы и шестиконечные звезды с надписями на арамейском (наверняка тоже матерными). Все та же дверь в мою квартиру. Дверь? Ее же еще недавно, блядь, здесь не было. Похоже, и замки не сменили. Я достаю ключи, но открыть не успеваю. Дверь распахивается сама. Из нее выходят двое молодчиков со свернутым ковром. Я замечаю что-то неестественное в их внешности, но что именно – не успеваю понять. Не обращая на меня ни малейшего внимания, они минуют меня и спускаются по лестнице. За ними выходят все новые и новые люди, неся с собой всякий хлам. Какие-то самовары, прялки, обитые железом сундуки, кочерги и метлы, старую глиняную посуду, плетеные кресла. Я не протестую, так как вещи явно не мои. Их выходит подряд человек двадцать пять. Что это за цыганский табор ко мне набился? В мою маленькую двухкомнатную квартирку, срок эксплуатации которой истек еще в прошлом веке. Впрочем, на цыган они не похожи.

Поток носильщиков иссякает, и я вхожу. Внутри нет практически ничего. Голые стены, даже двери с петель поснимали. Лишь на кухне стоит письменный стол, а за ним невысокого роста темноволосый человек, перебирающий какие-то бумаги. Он поднимает на меня глаза, и я понимаю, что не так было с остальными. Глаза у него совершенно неправильные. Инвертированные. То есть, глазные яблоки черные, зрачки белые. Сами глаза какого-то дикого светло-ржавого цвета.

– А вот и Вы, – говорит он с таким видом, будто у нас назначена встреча, – с возвращением. Спасибо за предоставленное помещение. Не волнуйтесь, Вашу мебель Вам вернут в целости и сохранности.

– А вы кто такие? – спрашиваю я.

– Мы, скажем так, наблюдатели. Наблюдаем и фиксируем историю цивилизаций. Храним материалы в своей, условно говоря, Небесной канцелярии. Мы наблюдали расцвет и гибель Гипербореи, Атлантиды, Лемурии и многих других культур, о которых нынешнему человечеству неизвестно. Созерцали Антарктиду до того, как она покрылась льдом, а также многие континенты, о которых ты не знаешь. Видели смену десятков цивилизаций на всех стадиях, от первобытного строя до рождения великих империй, от противостояния сверхдержав до превращения государств в атавизм и рождения глобального анархического сообщества. Ну, вот приблизительно как у вас сейчас это происходит.

– И нашу цивилизацию ждет гибель. Типа Евразия погрузиться в океан, а Гиперборея всплывет, или что-то вроде этого?

– Ну, что-то подобное обязательно произойдет. Но нескоро. Но в ближайшее время события вас ждут интереснейшие. Которые многие взгляды на мир должны перевернуть.

– И что вы делали у меня дома? Пришли уведомить о грядущем? Или лекцию по истории цивилизаций прочитать?

– Да нет, мы же наблюдатели, а не просветители. Просветители – это, скажем так, совсем другая контора. Просто здесь было удобно устроить наблюдательный пункт.

С этими словами человек с инвертированными глазами растворяется в воздухе.

4

Возможно, благодаря непривычно закрытым по причине наступающих холодов окнам, но в квартире Генриха почему-то пахло, как в палатке. Генрих вышел в туалет помочиться и ощутил там запах костра. Ему захотелось пойти погулять по ночному городу. Кроме того, возникло чувство приближения чего-то волшебного. А дом – это не место для чудес. Дома должно быть спокойно и уютно.

Выйдя во двор, Генрих увидел на скамейке пьяницу Михалыча. Тот неспешно вливал в себя настойку боярышника, глядя на звезды сквозь просветы в ветвях деревьев. Генрих присел рядом.

– Здорово, Михалыч!

– Здорово.

– Похоже, мне тоже сегодня неплохо бы выпить. Пить ночью – это кайф. Чувствуешь ни с чем не сравнимое спокойствие.

– Так что мешает?

– Мне не нравится, что когда я много выпью, то наутро ничего не помню. Кажется, что со мной происходило что-то интересное, но от этого не остается ничего, кроме головной боли.

– Так а как ты думаешь, почему так? – спрашивает Михалыч.

– Столкновение с самим собой. Как и во сне. Алкоголь высвобождает из подсознания истинное Я, и мы его пугаемся. Ничто так не пугает человека, как его истинная природа.

– Хуйня все это, братан. Нам специально стирают память.

– Кто стирает?

– Мне ж, бля, откуда знать? Если и знал, не вспомнил бы – стерли все.