Клайв Стейплз Льюис - Кружной путь, или Блуждания паломника

— Позаботься о себе, — сказал Трутни. — Умеренное благочестие украшает жизнь, но этот максимализм… Где твой вкус?! Уволь, не понимаю.

— Что за атавизм! — сказал Гумани. — Ты просто увиливаешь от дела. В конце концов, нырять гораздо легче, чем строить.

— Дорогой мой, — сказал Плюш, — одумайся, очень тебя прошу! Не бери на себя лишнего. Эти порывы, знаешь ли, не доведут до добра. Поосторожней, мой тебе совет, попроще, я бы сказал — помягче.

И тут заговорил Виртус:

— Решайся, Джон. Чем дольше мы тут стоим, тем нам хуже.

И Виртус нырнул, и исчез из виду. Я не знаю, как решился Джон и что почувствовал, но он тоже потер руки, закрыл глаза и нырнул — не очень ловко, однако головой вперед.

Сон мой стал смутным, и я не знаю, как плыл через проход бедный Джон. Одно запало в мою память: из всех, кого он повстречал на своем пути, только Мудр явился ему в пещерах, и смутил его, объяснив, что человек не может оказаться там, где он сейчас, так что все это, как теперь называют, миф. Но сразу же зазвучал другой голос:

— Сын Мой, если хочешь — да, это миф. Это — истина, а не факт. Но это Мой миф и Моя истина. Слова самого Мудра — тоже иносказание, но он этого не знает; и потому миф властвует над ним или, точнее, остается его выдумкой. А этот миф создал Я, под этим покровом Я пожелал явиться твоим чувствам. Их тоже создал Я, чтобы ты мог увидеть Мое лицо и жить. Разве Языки не знали истории о Семеле? Разве хоть где-то и когда-то не знали, что хлеб и вино тело и кровь умершего, но живого Бога?

И почти сразу краски и звуки оглушили и ослепили меня. Запели птицы, зашумели листья, Джон и его друг оказались в зеленом лесу. Много паломников поджидало их, и все они пошли на Запад, по берегу светлой реки. И сколько они шли вдоль нее, с ними ехал рыцарь, и беседовал, и не исчезал.

Долго снилось мне шествие, неспешно идущее по долине. Наконец они пришли к белому берегу моря, на западный край света, который лежит за древними лесами. Было утро, и я услышал пение волн. Завидев море, паломники остановились. Я не знаю, что видели другие, но Джон видел остров.

Утренний ветер принес знакомое благоухание, особенно чистое в чистом воздухе и горьковатое от моря. Джон глядел теперь не один. Чувства его стали иными, ибо их пропитало смирение, и красота явилась ему не в одиноком мечтаньи, как является она поэтам, и не в гордыне тайны, но в простоте сказки, в светлой печали виноградных гроздьев, в свежести утреннего поля. А с нею пришли и страх, и надежда, и радость от того, что остров так не похож на прежний мираж, что знай он это, он не стал бы его искать.

Что было с другими, я не видел, но к Джону и Виртусу подошел Житель Гор и сказал, что теперь он поведет их.

— Спасибо, — сказал Джон. — Мы поплывем на лодке?

Житель Гор покачал головой.

— Приглядись к острову, — сказал он. — Что ты видишь?

— Скалы там такие же, как Замок Хозяина.

— Они не такие же. Это Замок и есть.

— Как же так? — сказал Джон, и сердце у него упало. — Те были на Восточном краю света, а мы все время шли на Запад.

— Земля круглая, и ты ее обошел, — сказал Житель Гор. — Твой остров это горы, только ты видишь их сзади. Никакого острова и нет, с той стороны идет суша.

— Как же мы туда попадем?

Житель Гор посмотрел на него, как смотрит добрый человек на собаку, которую он сейчас насильно поведет домой.

— Придется идти назад, — сказал он. — Кораблей тут нет, нужно прийти на Восток и пересечь ручей.

— Что ж, — сказал Джон. — Лучшего я не заслужил. Значит, я обошел свет, чтобы проделать путь, который дядя проделал в полчаса.

— Кто знает, где твой дядя, кроме Хозяина? Кто знает, где был бы ты сам, если бы пересек ручей прямо у дома? Поверь, Хозяин привел тебя сюда самым коротким путем.

— Ничего не поделаешь, — сказал Виртус. — А я-то думал, что там, под землею, мы пересекли ручей.

— Ты много раз будешь так думать, — сказал Житель Гор. — Ручей не пересечешь с одного раза. Они помолчали.

— Если вы решились, идемте, — сказал Житель Гор. — Страна покажется вам не такой, как прежде.