Анна Васильевская - Домашний кинотеатр или исповедь правильной девушки

– Что это значит?

– Это значит, что каждую встречу я должна была обсудить с мамой, подходит ли ей тот или иной день. Приходили мы друг к другу строго по очереди, ничего спонтанного.

– А договориться самостоятельно, без ведома мамы, встретиться где-то в городе? Просто показать свою позицию?

– Это, конечно, было возможно, я не спорю. Но это не имело никакого смысла. Перспектива дичайшего скандала дома отравила бы мне все удовольствие от встречи. И мне бы запретили общаться с Леной.

– Откуда ты это знаешь?

– От моей сестры. Моя мама ненавидела всех её друзей, с ними всеми было что-то не так, вели они себя ненадлежащим образом, семьи у них были странные и так далее. Сестра очень боролась за своих подружек, скандалила, кричала, отстаивала. А потом жаловалась мне, что пусть даже она отвоевала право встретиться с той или иной приятельницей, но удовольствия от этого уже нет, мама слишком методично облила все дерьмом, и дружить она больше с этими девочками не может. У меня за всю жизнь были только две подруги. Я слишком сильно ими дорожила, чтобы позволить маме все испортить, и была скорее готова согласиться обсуждать с ней удобное время для встречи, а потом действительно спокойно с ними общаться, чем отдать их на растерзание матери.

– Меня просто поражает то, что ты говоришь. Я не могу понять, как это возможно. У всех детей есть переходный, подростковый возраст, когда они бунтуют, никого не слушаются, а тебя это словно миновало. Ты все время со всем соглашалась, пусть тебе это было больно, неприятно или даже противно. Но периода протеста у тебя не было. Это ведь противоречит даже обычной физиологии.

– Да какая там физиология! Представь себе, что ты проснулся ночью и не можешь спать. Тебе хочется встать, зажечь свет, послушать музыку, почитать книгу, в конце концов, просто заварить себе чай, сесть в кресло и подумать. Но я не могла этого сделать. Я лежала почти неподвижно, чтобы не разбудить маму, изучала тантрические практики для борьбы с бессонницей, чтобы не валяться так часами, а заставить себя заснуть! Я перепробовала все – от пересчёта баранов до дыхательных упражнений.

– Но ты ведь могла...

– Нет, я не могла! Я была полностью лишена своего мнения, своих желаний, вообще способности самостоятельно действовать, решать, выбирать! Однажды мы ехали в аэропорт, везли моего брата на самолёт. В машине я почувствовала, что мне нужно сходить в туалет. Думала это сделать в аэропорту, но там мы только высадили брата, попрощались с ним и тут же отправились обратно. Сказала родителям, что хочу в туалет, но мама ответила, что парковка бесплатна только первые пять минут, поэтому нам надо ехать. Я по дурости своей подумала, что мы по дороге свернём на какую-нибудь бензоколонку: там туалеты бесплатные, потратим всего минут пять времени, и все будет нормально. Но мама заявила, что мы не будем останавливаться, потому что ей надо ещё успеть заехать к одной подруге, отдать ей лекарства, а то потом уже будет поздно. От аэропорта до дома было 200 км, мы проезжали одну заправку за другой, и я каждый раз чувствовала, что терпеть все сложнее и сложнее. Мне уже было больно сидеть, я не знала, куда деваться. Ещё раз попросила остановиться, но мама сказала, чтобы я не выдумывала, мы скоро доедем. Потом она попросила папу подъехать к той её подруге, не заезжая домой. А она ведь знала, что я мечтаю только об одном! Я выразила надежду, что, может, у её подруги заскочу в нужное мне место, на что мама ответила, что это мне не общественный туалет, и это неприлично. У подруги она простояла в прихожей и проболтала как минимум десять минут. Ей было плевать на чувства других. Мне даже интересно, что чувствовала она в этот момент? Неужели ей доставлял удовольствие тот факт, что она контролирует даже чужой мочевой пузырь? Мне было 24 года, и я не могла сама за себя решить, когда я пойду в туалет.

– Неужели она тебя настолько контролировала, настолько тобой управляла?

– Нет, не настолько – гораздо сильнее! О какой физиологии ты мне говоришь, если мама контролировала даже моё сексуальное влечение?!

Тут Андрей реально напрягся.

– Что ты имеешь в виду?

Мать с Анной сидят в комнате. На безымянном пальце Ани светится колечко. Мать то ли грустная, то ли напряжённая.

Анна.Батюшка ещё не звонил?

Мать.Нет ещё. Но думаю, как только он что-то узнает, сразу позвонит. Он сказал, что попробует объяснить епископу, что ты из очень религиозной семьи и для тебя это важно. Может быть, всё-таки вам разрешат повенчаться. А Андрей не хочет покреститься, да?