Вадим Голубев - Записки генерала Жихарева. Роман ужасов

— Иди, пропусти еще одну стопку! И шоферу налей! — выставил Пашка из помещения молодого человека.

После того как закрылась дверь, Жихарев несколько раз ударил монтировкой по голове трупа, покрытой редкими рыжеватыми волосами.

— Ну, ребята! Вы сегодня по ордену Красного Замени заработали! — объявил Жихарев, выйдя из трупохранилища.

— Товарищ комиссар! Да я за орден… — вскочил паренек.

В этот момент глаза его закатились, задергались мускулы лица, потекла изо рта пена.

С хрипом упал лейтенант на пол. Дернул одной ногой, другой и замер. Водитель, не шелохнувшись, сидел на стуле. Но по струйке пены стекшей из уголка рта Пашка понял, что тот тоже мертв. Жихарев перевернул паренька на спину и стукнул монтировкой по переносице. Водителю же он проломил лоб.

— Принимай, Коля, погибших в автомобильной катастрофе! Готовь справки о смерти! — выдернул Жихарев однокашника из кабинета.

Кирова кремировали в Москве и торжественно погребли в кремлевской стене. Николаева сожгли в кочегарке. Лейтенанта и шофера с почестями похоронили в Александро-Невской лавре, на участке для чекистов. Ну а Жихареву вручили «Золотой щит и меч». Отметили и Колю. Правда, через два года он оказался «троцкистом» и был расстрелян как один из организаторов убийства Кирова.

Через несколько лет судьба снова свела Пашку с Медведем и Запорожцем. Их сослали на Дальний Восток: Медведя — начальником «Востокзолота», Запорожца — его заместителем. Эта организация, использовавшая труд заключенных, давала почти все золото, добываемое в стране. Сотни лагерей, больших и малых, десятки тысяч заключенных — такое хозяйство получили опальные вельможи. Они понимали, что только неуклонным увеличением добычи золота смогут сохранить себе жизнь. Модернизировав силами заключенных оборудование, интенсифицировав их труд, Медведь и Запорожец обеспечили стабильный рост золота, поступавшего в Госбанк и на внешний рынок. В соответствии с указанием Хозяина, им постоянно внушали, что час освобождения уже близок, слали радиоприемники, патефоны с наборами пластинок, дорогие ружья и прочие предметы тогдашней роскоши. Роскошные условия жизни были созданы им и на месте ссылки. Это вселяло в ссыльных уверенность, что за жизнь можно не опасаться. И начались большие охоты, пиры, гаремы из заключенных и «вольняшек». Все не нравилось местной знати. Еще бы! Кто-то жил лучше нее! Особое ее озлобление вызвало сопротивление вмешательству партийных органов и органов госбезопасности в хозяйственные дела. В Москву потек поток доносов, которые до поры, до времени подшивались в досье Медведя и Запорожца. Гром над их головами прогремел, когда на одном из застолий Запорожец по пьянке проболтался о своем участии в убийстве Кирова.

Пашку вызвали к недавно назначенному секретарю ЦК Николаю Ежову.

— Вам дано ответственное задание. Необходимо выехать в «Востокзолото» и арестовать Медведя с Запорожцем. Они оказались троцкистами, шпионами, диверсантами и вредителями. После ареста вскроете этот пакет. Здесь протокол и постановление Особого совещания. Далее, будете действовать в соответствии с этими документами! — дал Жихареву указания будущий нарком внутренних дел и председатель ОГПУ.

За полмесяца домчал Пашку поезд до Владивостока. Затем еще десять дней Жихарев добирался на пароходе до Магадана. В порту Пашку встретил начальник управления госбезопасности по Магаданской области.

— Что представляют из себя Медведь и Запорожец? — спросил Пашка, уже сидя у того в кабинете.

— Хоть в прошлом — наши, из органов, но мразь! Меня этот Медведь пару дней назад к такой-то матери послал. Говорит: «Вы для нас, а не мы для вас!» Невозможно с ними работать! Куда только Москва смотрит?! Сколько раз мы сигнализировали…

— Не горюй! — ответил Пашка. — Вот ордер на арест. Сегодня ночью будем брать.

— Товарищ комиссар! — вошел в кабинет адъютант начальника управления. — Вас приглашает начальник «Востокзолота». Машину за вами прислал.

— Поедем, и оперативников с собой прихвати! — кивнул Пашка начальнику управления.

«Востокзолото» размещалось в самом лучшем здании города. По отношению к Пашке Медведь был самой любезность.

— А ты подожди в приемной! — небрежно он бросил начальнику управления. Подали чай, бутерброды с красной икрой и лососиной.

— Это — на скорую руку, так сказать — по-походному, — извиняясь, сказал Медведь. — А вечером я приглашаю вас к себе на квартиру, на медвежатину.