Эрик Бутаков - Одиннадцать

– Ага – в «Кенов»! – зло парировала Маша. – Нам в четырнадцать лет разрешили замуж выходить! Прикинь, сколько девочка должна узнать до этого времени, чтобы не слыть «фригидной лохушкой»?

– Кем? – не понял Вова. – Ты хочешь сказать, что в тринадцать?…

– А во сколько, если паспорт дают в четырнадцать?!

– Серьезно?! – Вова оторопел. – Ты не шутишь?

– Знаешь, что такое – «одноклассницы»?

– Нет.

– Это – суки ёбббнннн! – Машка прикрыла ладонью рот. – Извиняюсь… Попробуй, будь ни как все! У тебя уже паспорт, а ты ху…, – она осеклась, – не видела?

– Ты не шутишь? – Вова смотрел на неё из-подо лба, почёсывая, одновременно, переносицу. – Правда, да?!

– Отвернись! – Машка осмелела.

– Как скажешь! – Вова отвернулся. – Ну, дела-а!

– Ну, что, гаврики – готовы «макарошки» хавать? – коротконогий, мокрый, но почему-то весёлый Ефим, как пузатый китаец, поднимался на бугор, к костру, держа охапку мокрых корней в руках. – Чего приуныли, шантропа?

– Приуноешь тут! – отозвался Володя.

– Да ладно! – остановила его Маша.

– Что случилось? – Ефим свалил свою вязанку к костру. – Поругались, что ли? Завязывайте!

– Мань, сама скажешь? – спросил Володя.

– Сам скажи.

– У неё… проблемы, – сказал Вова.

– Начались, что ли? – Ефим крутил головой от одного к другому.

– Как ты угадал? – спросила Маша.

– А чего гадать? – как ни в чём не бывало, отреагировал Ефим. – Холодная вода – десять километров, четыре ночи на скале, дождь, страх, все дела – не мудрено. У баб всегда так.

Он протянул руки к костру:

– Окоченели! Мы как-то с Вовкой – друган мой – девочку, сбитую троллейбусом, в больницу везли… так у той, сразу кровь потекла. Мы ей говорили: «Только не спи, милая!», и трясли за щеки, чтобы не вырубилась. Доставили. И самое интересное, в тот же вечер, возвращаясь из больницы, ещё одну сбитую встретили! Та, правда, на своих двоих, с перепугу, убежала, придерживая разодранную юбку на ходу. У баб – всегда так – чуть что – потекло! Доктор, ты-то чему удивляешься?! Ещё вчера должно было начаться… Я уж, грешным делом, подумал, что Машка беременная… А так – нормально! Бабья доля! Мань, ты-то как, сама-то? Нормалёк?

Мань улыбнулась, говоря Володе, показывая на Ефима:

– Учись, доктор!

Вова почесал репу:

– Молодцы! Ухайдохали доктора!

– Чё ты, Вова?! Нормалеус! Давайте, корешки жарить – хорош ругаться. Манька, подтягивайся к костру! Как там мяско?! – Ефим попробовал бульон. – Соли маловато. Экономим?

– Экономим! Лучше мало, чем ничего.

– А воду, где набирали?

– В озере – где ещё?

– Не отравимся?

– Я туда пару веточек черёмухи кинул, – Вова показал на куст, Бог знает как, оказавшейся тут черемухи.

– От черёмухи – горчит! – сказал Ефим.

– Конечно! Если веник туда засунуть! А от пары веточек… – только дезинфекция.

– Ну, разгребайте угли – будем жарить хлебцы! – Ефим сам стал разгребать угли, валявшейся рядом веткой. – Теперь, Машутка, хлеб у нас будет! Ты – рада?

– Конечно.

– Извини, что я в неглиже – жизнь у нас, Маня, походная!

Ефим, как борец сумо, был обмотан лишь неширокой полоской ткани, в виде буквы «Т», и это его вообще не волновало. (Маше, кстати, нравилось тайком посмотреть на его круглый зад.)

– Ты ей дал ткань? – обратился он к Вове.

– Дал-дал – достали!

– Тыщь-тыщь-тыщь – не ссоримся! Нам ещё три градуса шагать! Мань, доставай чашки!

Вова вопросительно смотрел на странного Ефима.

– Ты, чего такой весёлый – обкурился что ли? – Вова «накрывал» на «стол».

– Было бы что! Не – просто настроение хорошее! Солнце, болота… друг, подруга… корешки, мяско… – чего грустить? А, если честно, чуть не утонул я – выбрался еле-еле! Там трясина! Братцы, пойдете за долбанным рогозом – осторожней, он в такой хреновой каше растет. Не успеешь оглянуться и тебя уже засасывает!..

– А чего не орал? – Вова даже перепугался.

– Я орал! До вас докричишься, поди!

– Серьёзно?

– Нет, блядь, шучу! – у Ефима моментально почему-то испортилось настроение. – Там такие заросли…

– Поодному, больше никуда не ходим! – заявил Володя. – Согласны?!

– Да! – тут же ответила Машка.

– Не возражаю, особенно, если Машка в туалет захочет! – улыбнувшись, саркастически согласился Ефим. – Чё ты выдумываешь? Вы, правда, не слышали?

– Нет, – сказал Вова, – не слышали.

– Къы! – щелкнул пастью Ефим. – Оглохли, значит!

– Извини, брат.

– А-а! – он махнул рукой. – Мань, ты из лука стреляла когда-нибудь?