Людмила Глухарева - Расчет только наличными, или страсть по наследству

– А никто. Тетка приходится родственницей по матери. А Гришка – кузен Игнатьева по отцу.

– Значит, эта Василиса не Гришкина родственница?

– Успокойся, Маш. Василиса Аркадьевна вообще, скорей всего, ни при чем, – примирительно вставил Печкин.

– Я спокойна. Просто зрение у меня прекрасное и слух тоже. Вы, Анатолий Михайлович, обмолвились, что кто-то еще захаживает в квартиру Городницкой. Верно?

– Да, – прохрипел Печкин.

– И кто же сия персона?

– Молодая симпатичная женщина, среднего роста, довольно милая.

– Хватит издеваться. Кто она такая? – раздельно с ударением произнесла Марья.

– Ну, есть у нас подозрения, но пока… – Печкин пожал плечами.

Лучше бы он сказал прямо. Машка таких многозначительных недомолвок не выносила. Ее начинало трясти.

– Отлично. Вероятно, вы подозреваете, что эта молодая женщина и есть Григорий Вольский, удачно замаскированный под молодую цветущую женщину.

Печкин пришел в восторг от замечательной идеи.

– Боюсь, что так нам не повезет.

– Не в бровь, а в глаз, – довольно захохотал Илья.

– Так что за барышня?

– Ладно, ты ж не отвяжешься. Барышня, судя по описанию соседей, напоминает секретаршу Игнатьева – Валерию Огурцову.

Машка открыла рот.

– Валерия Огурцова? Это шутка?

– Не-а. Простая фамилия – Огурцова плюс пышное имя Валерия. Правая и левая Илларионушкина рука.

– И что эта двойная рука делает у Городницкой?

– А ты сама как думаешь?

– Да я и так за вас всех работаю, – вспылила Марья, – и думаю за всех, у меня мозги уже от напряжения плавятся и пар из ноздрей идет. Неужели нельзя по-человечески ответить?

Машка запыхтела и громко высморкалась. Первым не выдержал Илья.

– Маш, представь себе, что эта Валерия приходит каждый день в квартиру Городницкой. Каждый день, каждый вечер в руках у нее пакеты. Ни одного дня не пропустила.

– Начинаю понимать. Так вы думаете, надежда есть? Что ж вы дверь не взломали?

– Маш, опомнись. Чужую дверь взламывать средь бела дня, сразу после опроса соседей? Несерьезно. Вот сегодня вечерком, а еще лучше ночью, мы нехорошую квартирку и навестим.

– А вы в дверь к ней звонили?

– Обижаешь, Марья. Звонили и стучали. Но никто нам так и не открыл.

– То есть взлом все-таки состоится?

– Абсолютно верно, – печально констатировал Печкин.

– Не хочу сглазить, но, по-вашему, существует ли вероятность того, что мы найдем Гришку? – обратилась Марья к гостям.

– Поживем – увидим, – невнятно прохрипел Печкин.

– Значит, если Илларион совершил все эти мерзости, то девушка Огурцова с ним в доле и соответственно к ним причастна? – воскликнула Машка.

– Причастна, причастна, а насчет доли сомневаюсь. Судя по всему, Илларионушка делиться ни с кем не любит.

– Господа офицеры, тогда объясните мне, недалекой, в чем соль? Куда и почему исчез Гришка, убили ли его? И зачем все это понадобилось Иллариону? – Машка подперла подбородок кулачками.

– Э-э-э, знаешь, если забыть про Союз Девяти и всю эту мистику, то я склонен поверить в то, что суть дела Вольского довольна проста. Деньги, или ревность, или месть.

– Как ты можешь не принимать во внимание чудесное? Ведь меня Гришка два раза спас. Я у Ленки Коршуновой на сеансе чуть дуба не дала от страха. Папку видела. Гришку видела. И еще восемь фигур. Это не считается?

– Маруся, я не ученый по тарелочкам, и не генетик, и не специалист по данной теме. Я не могу опираться на чудесные спасения, видения и явления. И я не работаю экстрасенсом. А главное, совершенно не желаю заниматься расшифровкой мистических знаков судьбы. Я работаю с реальностью. А в высших силах ничего не понимаю.

– Если ты не понимаешь ничего в высших силах, то это не означает, что их не существует, – закричала Марья.

– Ничего мистического в Огурцовой я не заметил. А твои видения, прости, конечно, не доказуемы.

– Значит, я все придумала? Или с ума сошла?

– Немного преувеличила от расстройства чувств, – примирительно заметил Илья.

Зря он так выразился. Ох, зря.

Машка пришла в ярость. Она забегала по тесной кухне, затем выскочила в комнату, сделала круг и вернулась к гостям.

– Идиоты. Получается, если вы с позиции здравомыслия объяснить происходящее не можете, значит, происходящего не было. Вы оба идиоты. Так рассуждают только идиоты.

Мужики переглянулись и застонали.

– Машуня, кончай агитировать. Мне ехать пора. Илья, проводи меня. – Печкин вышел в прихожую и стал натягивать куртку.