Александр Ермак - Чагудай

Нет, настоящему мужику никак нельзя пустым оставаться. Вот и я, как начал сам зарабатывать, так всегда, всегда откладывал на случай. И когда женился, думал все по прежнему будет. Жена-то, ведь, хоть и быстро заметила, что у меня кое-что неучтенное имеется, но не против была:

– Это ты правильно, – говорила, – это по-хозяйски. Запас всегда иметь надо…

И приятно мне было, что она так рассуждает. И не было нужды мне скрывать свою заначку. Но и поплатился ведь я за это.

Вытряхнула раз жена перед стиркой из брюк мою бумажку припасенную. Подобрала с пола, посмотрела на нее и головой качает:

– Это ты правильно. Запас всегда иметь надо. Только хранить его надо надежнее. Давай я на себя это возьму. У меня же надежнее, чем в банке.

И раз мою бумажку к себе за пазуху пихнула. Конечно, там надежнее. Пять пуговиц со звуковой сигнализацией. И зубы рядом. Ну, кто сунется? Я и сам-то только, если супруга в настроении. А вот как мне, если не в ее настроение потребуется?

Но жена пообещала клятвенно:

– В любое время дня и ночи попросишь – я тебе хранимый запас в полном объеме предоставлю.

Думаю, ладно – посмотрим. И точно ведь, потребовалось раз – дала. Второй – дает. И третий. И молча, главное. Ну, и устраивает меня такое дело. Потому как мне все равно откуда доставать, а супруге, видишь, спокойнее. Но это так мне казалось. Потому что примечать со временем стал, что как, значит, обращаюсь к ней за запасом своим, так в лице она меняется. Губами дрожит, как будто сказать что-то хочет. Но молчит. Клятву держит.

Смотрел я на нее смотрел и спрашиваю:

– Не так что делаю? Так скажи…

И тут же как из пулемета она:

– А зачем тебе эти деньги? Нет, можешь не говорить. Но подумай, может нам на них кастрюлю новую купить. Или на дачу отложим…

И помню, что точно вроде не согласился я. Взял как обычно. Но в следующий-то раз она меня, оп, останавливает:

– Мы же прошлый раз договорились – отложим на дачу. Но в любой момент можешь проверить наличие в полном объеме.

И руку мою сунула в хранилище. Пощупал я: точно – все на месте…

А потом еще время проходит, смотрю я и понять не могу, как же так вышло, что уже и спросить даже про запас свой законный язык у меня не поднимается.

А что есть мужик без заначки? Тьфу! И растереть!

Непорядок. Собрался я с духом, попробовал было все вспять завернуть. Предложил ей:

– Зарплату я тебе молча отдаю – делай с ней, что хочешь. Но запас свой, как раньше, буду у себя хранить…

И тут разобиделась она, сущий скандал:

– Ты что мне не доверяешь?

Я, конечно, слабину дал, отступил:

– Доверяю, что ты, доверяю…

Я-то доверяю, а вот она после этого разговора доверие, видимо, ко мне совсем утратила. И в день зарплаты теперь всегда меня дома поджидает. Только зайду, с порога:

– Давай.

Выкладываю из кармана все до мелочи. Потому, как она в бухгалтерию нашу звонит перед зарплатой и знает в точности, сколько я принести должен.

Не жизнь – это, конечно, без заначки, божье наказание. Но что делать – привык, свыкся. Как ей заведено, в день получки иду строго домой, деньги из кармана – перед ней на стол. Смотрю, как считает да приговаривает:

– Это – туда, это – сюда… А это на дачу отложим…

И вот, не поверишь, прихожу, а жены-то нет дома. Записка на столе: «Я у мамы в больнице. Скоро буду. Сиди, жди.»

Вот спасибо теще-то. И я ж мгновенно духом воскрес. Вытянул из выложенной на стол пачки бумажку поменьше – ну, вдруг, вдруг, не заметит в этот-то раз.

И по квартире тык-мык. Куда бы засунуть?

По комнате, по ванной прошелся – нет ничего подходящего. На кухню забегаю и слышу: жена ключом в двери ворочает.

Я холодильник – настежь. И бумажку свою в батон колбасы ввинчиваю. Соображаю себе при этом: буду делать бутерброд и, как всегда, толстый кусок отрежу, из него заначку выковыряю как-нибудь незаметно и уж перепрячу куда-подальше.

Ага, заходит:

– Мама на поправку пошла.

Тут и я спокойно вздохнул:

– Ну, слава тебе господи.

Она тут же – к столу. И, ведь, давай считать.

Я ей так лениво:

– Да точно там все, точно.

А она считает, считает и раз – морщится:

– А где остальное?

Плечами жму:

– Может со стола ветром сдуло?

Она – бац – на колени. Ко мне подползает:

– Милый, не шути – отдай.

Я карманы выворачиваю:

– Смотри. Нет ничего. Значит, все отдал.

А она встает, хранилище свое поправляет и качает им так вместе с головой:

– Ну, смотри, сама найду – пожалеешь.

И давай шурудить по квартире. Да не абы как. Кино насмотрелась и профессионально так шарит по квадратам. И в бачок сливной в ванной заглянуть не забыла, и обои подклеенные прощупала. Потом – к холодильнику. Открывает – у меня так сердце из пяток к соседям и поскакало: «Дык-дык, дык-дык…»