Алексей Фомин - Затон

…настоящий террор. Да, да, журналистский террор. Вы терроризируете все слои населения. Все общество, кроме власти, конечно, – говорил тот самый человек, которого так и не опознал Анатолий. – Им-то вы и зад лизать готовы.

О чем ты говоришь… Какой еще журналистский террор… – брезгливо поморщившись, лениво обронил лысоватый. – Да у нас и свободы слова-то нет, а ты уж прямо – террор…

Правильно, свободы слова нет. Да она вам и не нужна. Те, кому она нужна из вашего брата, на этом свете долго не задерживаются. Свободы слова нет, а журналистский террор есть. По любому вопросу вы постоянно навязываете свою точку зрения, свое мнение…

Правильно, а как же ты хочешь? – удивился мохнатый.

Вот это я и называю журналистским террором. А я хочу получать информацию в чистом виде, а не ее толкование каким-то малограмотным субъектом.

Почему ж это малограмотным? – возмутился лысоватый. – Ты, Петюня, говори, да не заговаривайся. Все журналисты – народ образованный, много повидавший, понимающий жизнь.

В вашей высокой самооценке я и не сомневался, – согласился Петюня. – Вы – самые большие специалисты по всем вопросам. Если кого-то и зовете в свои программы, то, опять же, из вашей журналистской братии. А вы пригласите кого-нибудь из людей дела: фермеров, инженеров, ученых; математиков, биологов, врачей… Да тех же Нобелевских лауреатов, наконец. Пусть они выскажут свою точку зрения на состояние дел в стране.

Много они в этом понимают, твои Нобелевские лауреаты… вкупе с фермерами, – хмыкнул Кеша.

Правильно, – с обидой сказал Петюня. – Вы сами все в состоянии оценить и всему вынести свой приговор. И самолеты, мол, у нас дерьмовые…

Ну, теперь понятно, откуда и куда ветер дует. – Мохнатый рассмеялся. – Самолеты ваши, Петька, и вправду, дерьмо. Их уже и в Европе, и даже в Турции отказываются принимать. Ну, не умеете вы делать гражданские самолеты. И не надо пыжиться. Получаются у вас военные более-менее, вот их и делайте. А то…

Точка зрения абсолютного дилетанта и невежи! – воскликнул Петюня. – Это и есть журналистский террор в чистом виде! Для самолетостроителя нет никакой разницы, какой самолет делать – гражданский или военный. И наши самолеты не дерьмо! Они просто морально устарели! А новых мы не делаем не потому, что не умеем, а потому, что государство проводит политику, препятствующую этому.

Теперь уже над Петюней смеялись все журналисты, собравшиеся за столом.

Ох, уморил, Петюня, – покрутил лобастой головой аналитик. – Ты нам еще про русские автомобили расскажи…

Да, и автомобили, и сельскохозяйственное машиностроение, и…

Петюнина горячность вызвала новый приступ веселья.

Ну, ты даешь, Петька, – давясь смехом, с трудом выговорил мохнатый. – Ну, не умеем мы русские, делать автомобили. И никогда не умели. Уже приходят на наш рынок иностранные компании. И скоро все у нас будут ездить на качественных иномарках, а не на отечественных гробах.

А чем же нам, русским, прикажете заниматься?

Как чем? – переспросил Кеша, принимая кружку с пивом из рук подошедшего к ним официанта. – Вот, например. В сферу обслуживания. Официантом… или охранником. Пойми же, Петя, ну, не дотягиваете вы до мировых стандартов. Ни вы, ни ваша продукция.

Мы, значит, недотягиваем… – разобиделся Петюня. – А вы дотягиваете?

А причем здесь мы? – в один голос спросили Петюнины собеседники.

А притом! Мы-то хоть и дерьмо производим, но живем на заработанные деньги, а вы на подачки с барского стола.

Над столиком повисла напряженная тишина, и Анне показалось, что сейчас-то и начнется самое интересное: полетят кружки, захрустят носы…

А вот и наш сегодняшний гостеприимный хозяин, – заметил мохнатый, разрядив тем самым накалившуюся донельзя обстановку.

Анна повернула голову туда, куда указывал мохнатый. Подвижный, как шарик ртути, на верхнюю палубу выкатился душка Евгеньич, а вслед за ним показался… отцовский приятель дядя Сережа. Евгеньич покатился от столика к столику, пожимая руки усевшимся вкруг них гостям, а дядя Сережа, не обнаружив ни одного свободного места под тентом и несколько растерявшись, так и застыл столбом, не зная, что ему делать.

Дядя Сережа! Ау! – Анна привстала со своего места и помахала ему рукой. – Толя, сходи за стульями. – Попросила она.

На лице дяди Сережи вспыхнула радостная улыбка узнавания.

Здравствуй, Анюта. Каким ветром тебя сюда занесло? – спросил он, приблизившись к ней.

Садитесь. – Она указала на стул, который только что освободил Анатолий. – Я-то здесь в командировке, а вы какими судьбами?