Владислав Дорофеев - Мой батюшка Серафим

1995, ноябрь

Впервые я приехал в Дивеево к Серафиму в морозном ноябре 1995 года. Я был не один. А со своей суженой.

Всего только за неделю до того я покрестил свою суженую (так исчезло последнее препятствие к нашей будущей совместной жизни; так я это оцениваю сейчас, по прошествии пяти лет, а тогда я не верил в возможность нашей совместной жизни, тогда это была безнадежная любовь). Я очень ее люблю, суженую мою, и потому убежден, что о любви никто и никогда не писал верно. О любви слагали много нелепости и изрекали многие банальные истины, но никто и никогда не жил любовью, как живу я.

Я умираю без любви к этой женщине, я умираю без любви женщины ко мне. Нет ничего прекраснее и прекраснодушнее, нежели жертвовать собой ради любви, но нет ничего достойнее, чем жертвовать всем на свете ради счастья ближних твоих – порожденных тобою на свет божий.

Я говорил себе, что я люблю женщину, с которой никогда не буду жить. Если она сумеет оставаться со мной, не желая обладать мною, – это будет величайшая женщина, это будет вдохновеннейшая любовь под небом.

Но мне кажется, что и я не способен на такую жертву. Да и достоин ли я такой жертвы, способен ли не извратить и не перекрасить эту великую радость и великое счастье незабвенности.

И не понимаю я, как это возможно, потому как пройдет еще некоторое время, и она захочет ребенка. Как тогда. Впрочем, не будем путаться, будет день и будет пища.

Мой взрослый герой, слава Богу! уже не столь самонадеян, не столь опрометчив, и не так поспешен, нежели прежде.

О, Господи! Открой мне новую дорогу к новой жизни на Земле, позволь поднять завесу над новыми человеческими качествами, помоги развить человечество к лучшему и чистому.

Господи! Подними над суетой, дай свет. И тогда может быть когда-нибудь мы с ней настанем друг для друга.

Особенность наших отношений в том, что я помогаю ей создавать себя по ее собственному замыслу, я ее увожу от обыденности в иной мир, мир совершенства и открытий, откровений и страдания, мир жертвенности и веры, красоты ума и интеллектуального развития, которому нет конца, и начала его никто не определял.

Удивительное событие. Я покрестил ее. Она счастлива. Я счастлив. Но я ничего не хочу о ней писать. Я просто люблю.

Я вырвал мою суженную из бытового иудаизма (чуть было не написал – иудейства, но иудейство закончилось в момент распятия Христа, после чего евреи разделились: часть создала христианство, другая часть, большая, превратила уже было вселенскую религию, иудейство, в сугубо националистическую, почти идеологию, – иудаизм) и из прежней обыденности. Ее предки по обеим линиям (но не ближе четвертого поколения от нее) – сознательные иудеи, ее родители просто пассивные противники любой религии, кроме иудаизма. Очень показательна их реакция на ее вхождение в православие – агрессивная обида, даже некоторое отторжение (поскольку для еврея – еврей – или никто, или иудей – пусть бы и бытовой, – иначе еврей – не еврей, а не еврей – не может быть близким человеком). Впрочем, отторжение быстро (надеюсь на то) прекратилось, по крайней мере внешне. Любовь кровная взяла свое. Внерелигиозность родителей оказалась полезной и единственно правильной в данной ситуации.

На смену миру блаженной радости (в момент крещения и сразу после того) приходит в мир души моей суженой осознание и потребность огромной работы над собой и окружающими. Это случается после крещения, после обретения себя в новом духовном мире, который единственный может подарить нам духовную свободу и духовное радушие. Помогай ей Господи, даруй нам всем силу, даруй защиту моей семье.

Русскому человеку нужны девять компонентов (остановимся пока на этом) для развития и становления материального и духовного самосознания: водка, солености, каша, баня, ежедневный ратный труд, царь, православная вера, монастырь, брак. И не важен порядок и иерархия – у каждого по разному, всякий может прийти к России по своему, с любой стороны, через любое из перечисленных качеств. Нет хотя бы одного – нет русского, нет русской нации, нет России. Что и было долгие годы.

Задача нынешнего православия – миссионерство без меры и числа, миссионерство всегда и во всем, всяко, потому что религиозное пространство жизни велико и емко, энергия сердец выливается в благодать и затем возвращается еще большей благодатью.

В Дивеево я подошел четырежды к Серафиму, и лишь в последние два раза я вновь вкусил этой силы, соединяющей землю и небо, продолжающейся мощью Серафима, осознаваемой людьми еще при его земной жизни, когда он еще не расставался с телесной оболочкой.