Марти Леймбах - Дэниэл молчит

— Надеюсь, вам повезет с погодой в Уэльсе. Здесь обещают дожди.

— Не страшно. Пусть будут дожди.

— Со мной связался агент по недвижимости. Странный такой звонок…

Я молча кивнула.

Стивен раскрыл ладони, словно предлагая подарок:

— Никаких обид, Мелани. Это же твой дом. Просто если тебе нужна была помощь в его продаже, могла бы сказать. Я готов помочь и с этой кучей…

— Дерьма, — подсказала я.

— Я могу договориться, чтобы ее убрали.

Покончив с багажом, я закрыла багажник и вновь повернулась к Стивену в ожидании продолжения. В том, что продолжение неминуемо, я не сомневалась. Стивен переминался на месте, не зная, куда девать руки, и явно не решаясь заговорить.

— Я подпишу бумаги, если ты за этим пришел, Стивен. Правда, нужен будет адвокат. У тебя ведь наверняка есть. И одна просьба: сделай одолжение, не говори пока ничего Эмили. Думаю, что в ее возрасте рановато вникать в такие проблемы.

Стивен по-прежнему молчал.

— Если будем благоразумны, сами облегчим себе жизнь, Стивен. Так что давай попробуем, ладно?

— Я буду очень благоразумным. — Стивен сделал шаг вперед, остановился напротив меня, скрестил руки на груди. И вздохнул: — Только развода я не хочу.

Я подняла на него глаза: жесткие складки у губ исчезли, взгляд почти умоляющий. Эта неожиданная кротость шла ему и трогала мое сердце.

— Пожалуйста, Мелани. Всего пять минут. Давай поговорим.

Когда он жил у Кэт до переезда к Пенелопе, я обрывала телефон, заклиная Стивена поговорить со мной. Помню, даже сделки ему предлагала: «Если поговоришь сейчас, я три дня подряд не буду звонить». В ответ — молчание, смертоносное, как выстрел. Я пыталась острить, но он не смеялся. Я долго, многословно объясняла, почему он должен вернуться, — а он только злился. Я плакала, чертыхалась — он бросал трубку. А теперь он просил пять минут моего времени. Разве у меня были причины отказать?

Я не хотела, чтобы Эмили и Дэниэл видели отца, — не сейчас, во всяком случае. Оставив Стивена, я прошла в дом и попросила Виину присмотреть за детьми. Дэниэл на полу возился с пластилином, лепил паровозики и машинки. Малыш как малыш, похожий на сотни других. Разве что изредка он подносил слепленную фигурку к глазам и выбрасывал руку вперед, словно тыкал кредитку в автомат.

— Скоро вернусь, — пообещала я.

— Можно взять всех лошадок? — спросила Эмили.

Мы идем со Стивеном по улице, минуем итальянскую кондитерскую, где на витрине выставлены ватрушки, ломти хлеба с крапинками трав, тонкие диски пиццы, а из двери плывет аромат кофе, наводящий меня на мысли об охре, потемневшей от времени древесине и акценте чужеземных мужчин.

— Прекрасно выглядишь, — говорит Стивен, опустившись рядом со мной на скамейку в парке, чуть в стороне от влюбленных парочек, пьянчужек, детей на роликах, старушек с булками для голубей.

Не могу поверить, что он выбрал для комплиментов это время, этот день, эту минуту. Почему сейчас? — хочется мне закричать на весь парк.

— Я размышлял над твоими словами, Мелани… Наверное, ты права. Я должен быть рядом с вами.

Как будто «мои слова» были сказаны на прошлой неделе. Проспался человек — и при свете дня увидел мою правоту.

Я смотрю на него, не скрывая изумления, а он продолжает — непринужденно, дружелюбно. Он, оказывается, думал, что у Дэниэла небольшие проблемы — со слухом, к примеру, или с речью, — но куда сильнее его волновали мои проблемы. Связи между первым и вторым он не видел. А когда узнал диагноз — просто-напросто испугался и сбежал.

— Я поступил как трус. Именно. Как трус.

Трудно не согласиться. Но и обвинять его я не могу. Я присматриваюсь к Стивену, пытаясь вычислить, насколько он играет и зачем ему это нужно. Тень обмана мелькает, как темное пятно на поверхности океана, предупреждающее о присутствии акулы под толщей воды.

— Моя вина тоже есть, Стивен, не очень-то я тебе помогала. Я тоже ничего не знала, но все время ждала чего-то ужасного…

А теперь не жду. С появлением Энди ощущение неминуемой беды исчезло. На душе у меня легко, я свободна и молода. Я снова счастлива.

— Ты молодец, Мелани. Ты умнее меня. Как ты поняла?

— Просто в жизни всегда случается какое-нибудь несчастье.

Совершенно неожиданно в глазах начинает щипать. Через несколько секунд я уже вытираю нос то ладонью, то краем футболки. Я смахиваю слезы жалости к себе. Я знаю, что Стивен, вернувшись, отнимет то восхитительное чувство свободы и легкости, которое далось мне таким трудом, которое я заслужила. Стивен возник — и отменил наши с Энди дни, недели, месяцы. А вместе с ними словно перечеркнул и успехи Дэниэла. Так что теперь я плачу и от жалости к Дэниэлу.