Марти Леймбах - Дэниэл молчит

— Как пишется «хитроумное изобретение»? — спросил Ларри.

Энди в постели рядом со мной, его губы еще влажны от моих поцелуев, а в глазах просьба отключить телефон. Сунуть под кровать, швырнуть в окно, спустить в унитаз. Главное — избавиться от него, и немедленно.

— Что? Не знаю, Ларри. Завтра скажу, — ответила я брату. Дети уснули, но в любой момент могли проснуться. Мне очень многое хотелось сделать, и разговор с Ларри никак не вписывался в планы. — Ой, нет! Завтра не скажу. На пару дней уезжаю в Уэльс. Кстати, не волнуйся, если позвонишь и не застанешь меня дома.

— А я за тебя и не волнуюсь. Я за себя волнуюсь. Я несу ответственность за чертову прорву вещей.

Например? За что, собственно, несет ответственность мой брат? Трейлер принадлежит Ванде, попугаи тоже. Машину он наверняка берет напрокат у Ванды. Разве что армия Соединенных Штатов возложила на него ответственность? Пугающая мысль.

Энди вычислил проблему, скатился с кровати и достал ручку и блокнот из своего рюкзака, сваленного в куче с джинсами, футболкой, носками. Написав два слова, молча показал мне листок.

— Понимаешь, — тем временем басил в трубку Ларри, — я хотел написать, что сделал хитроумное изобретение, но не знаю, как это пишется.

— В таком случае, может, и не стоит писать?

Час спустя, положив голову на грудь Энди, я смотрела на желтый мраморный шар луны, заглядывающей в спальню всякий раз, когда ветер раздувал занавески, и прислушивалась к звукам в соседней комнате. Точнее, к сонной тишине в детской.

— Мы услышим их шаги, если они проснутся, — успокоил меня Энди.

Как он понял, о чем я думаю?

— Эмили всегда спит до утра. Если кто и проснется, так Дэниэл.

— Я принесу его к тебе и уйду. А до тех пор побуду с тобой, если ты этого хочешь.

— Энди, конечно, ты можешь остаться.

Он подцепил свалившееся одеяло за угол и натянул на нас.

— Я сказал — если ты этого хочешь. Скажи, Мелани, даже если ответ мне не понравится. Скажи правду.

Я многое могла бы ему сказать: что он мне дорог; что как бы он ни был близок, мне хочется еще ближе; что я мечтаю забраться в него, как в пещеру, или надеть на себя как вторую кожу, спрятаться в нем…

Но меня хватило лишь на едва слышное:

— Хочу, Энди.

Мимо окон проехала машина, где-то вдалеке взвыл и затих пес.

— И не передумаешь, Мелани? Я пойму и не стану тебя винить.

— Не передумаю.

— Знаешь, когда я понял, что люблю тебя, мне захотелось стереть к чертям лицо твоего мужа с фотографии на камине. Сейчас мне просто его жаль.

— Нечего его жалеть.

— У меня такое чувство, Мелани… Даже не знаю, как его описать. Вроде я чудом избежал страшного несчастья — авиакатастрофы или крушения поезда. Беда прошла мимо — я встретил тебя.

Я всюду видела Энди. Даже днем перед глазами возникала его улыбка — и усталость, тоску, неуверенность как рукой снимало. Энди не просто понимал меня — он меня чувствовал. Его не раздражала моя тревога за Дэниэла. Ему удавалось меня успокоить, он напоминал мне, что время еще есть, и всегда обещал, что мы справимся.

— Если ты со мной только потому, что надеешься на чудо, то тебя ждет разочарование. Не в моих силах превратить Дэниэла в нормального ребенка.

— Вовсе не поэтому, — возразила я чуть быстрее, чем нужно.

— Точно, Мелани? Учти, такого не будет. Я не волшебник. Не рассчитывай, что с моей помощью Дэниэл будет развиваться, как его сверстники без аутизма. Очень надеюсь, что для тебя это не трагедия, потому что для меня Дэниэл — замечательная, уникальная личность. Таким я его вижу. Но как бы я ни старался, обычным ребенком он не станет. Ты это понимаешь?

Я кивнула. Не слишком уверенно, но с желанием принять этот факт.

— К тому же ты теперь и сама знаешь, что и как нужно делать. Ты играешь с ним целыми днями, и у тебя получается не хуже, чем у меня.

— Нет, у тебя лучше.

Энди приподнял голову и заглянул мне в глаза.

— Не лучше , Мелани. Я тебе не нужен. Во всяком случае, не для этого.

— Ты нужен мне, Энди.

— Ради Дэниэла? Или ради тебя самой? Я должен быть уверен, что ты понимаешь разницу.

Я вспомнила, как в первый день, у ворот школы, Энди обещал мне, что Дэниэл будет играть с Эмили. Он оказался прав. Мои дети теперь играли вместе. Прошлым вечером в ванной они плескали друг в друга пенной водой, помирая со смеху. Я вспомнила, как Энди учил Дэниэла говорить «мама», зная, что это приведет меня в восторг. И добился своего.

Воспоминания грели мне душу, но все они связаны не столько с Энди, сколько с Дэниэлом.